Бабушкина повесть о Марине и Диме

Ох, внучата мои, садитесь ближе, расскажу вам историю, которую мне тут, в доме престарелых, соседка по палате пересказала. Меня же, старуху, сюда родня отправила, вот я теперь только слушаю разные бывальщины и вам их передаю. А эта — про Марину и её сына Диму, которого она двенадцать лет не видела. Слушайте, сердце от неё ноет.

Стояла Марина у старой пятиэтажки, дрожала, не решалась нажать на домофон. В кармане — смятая бумажка с адресом, который через знакомых раздобыла. Двенадцать лет прошло с тех пор, как она, молоденькая дурёха, оставила своего новорождённого сынишку.
— Что ты делаешь? — шептала себе. — Думаешь, тебя тут ждут?

Ноги будто к земле приросли — ни войти, ни уйти. В голове воспоминания крутятся: ей двадцать два, она испуганная, не в себе после того, как Артём, её муж, всё испортил. Красавцем был, речистым, да безответственным. Пил, в карты играл, квартиру, что родители Марины на свадьбу подарили, за полгода проиграл.
— Не переживай, лапочка, — говорил, целуя её в лоб. — Всё верну, вот увидишь.

А когда узнал, что она беременна, пропал на три недели. Вернулся побитый, с синяком на губе.
— Долги отдавал, — пробурчал. — Может, ну его, этого ребёнка? Не до него нам.

Это и добило их брак. Марина, на седьмом месяце, подала на развод. Родители поддержали, но сказали: с Артёмом — ни слова. Роды были тяжёлые, мальчик родился слабеньким, врачи боролись за него. А потом Артём ворвался в палату — пьяный в стельку. Охрана его выгнала, но на следующий день он пришёл трезвый, с цветами, игрушками.
— Марин, прости, — на коленях умолял. — Исправлюсь, клянусь.

Но её мать, которая всегда была против Артёма, устроила скандал:
— Либо бросаешь ребёнка и едешь с нами в другой город, либо ты нам не дочь! Выбирай — мы или этот алкаш ублюдок!

Марине двадцать два, она после родов, развода, предательства. Без работы, без дома, без сил. И сделала она ошибку, о которой всю жизнь жалела. Отдала сына маме Артёма, Валентине Сергеевне. Та посмотрела на неё с таким презрением, что Марина чуть не сгорела от стыда.
— Подпиши здесь, — сухо сказала, сунув бумаги. — И можешь быть свободна.

Годы потом Марина пыталась забыть. Переехала с родителями в Екатеринбург, курсы бухгалтеров окончила, работу нашла. Родители погибли в аварии, оставив ей квартирку и долги. Она выкарабкивалась, как могла. Любовь? Дважды пробовала, но стоило зайти разговору о детях — убегала. Как расскажешь, что сына бросила?

А полгода назад ей диагноз поставили — рак. Операция прошла удачно, но врач сказал:
— Детей больше не будет, Марина Андреевна.

Тут она и поняла — надо попробовать. Хотя бы увидеть его, убедиться, что он счастлив.

Вдруг дверь подъезда хлопнула, вышел паренёк в спортивном костюме. Марина аж застыла — её глаза, её подбородок, только не младенец, а двенадцатилетний парнишка.
— Вы кого-то ждёте? — спросил, придерживая дверь.
— Я… да… нет, — пробормотала она.

Он пожал плечами и пошёл. А она смотрела ему вслед, сердце сжималось.
— Дима! — крикнули с площадки. — Давай быстрее, без тебя начнём!

Дима. Его зовут Дима. Она и имени не знала. Развернулась было уйти, но остановилась. Нет, так нельзя. Надо попробовать. Нажала на домофон.
— Кто там? — голос Валентины Сергеевны.
— Это Марина. Можно подняться?

Тишина. Потом — щелчок замка.

Квартира не изменилась — те же обои, запах валерьянки и пирожков. Валентина Сергеевна постарела, но держится прямо.
— Зачем пришла? — резко спросила.
— Узнать, как он. Как Дима.
— Откуда знаешь, как зовут?
— Внизу слышала, как его звали.

Она хмыкнула:
— Ну, проходи на кухню. Поговорим.

За чаем всё выяснилось. Артём не исправился — пил, играл, долги копил. Два года назад его мёртвым в переулке нашли — то ли сердце, то ли помогли.
— Я Диму сама растила, — сказала Валентина Сергеевна. — Пенсия маленькая, но справлялись. Парень золотой — учится хорошо, плаванием занимается, тренер хвалит.

— А обо мне он знает? — тихо спросила Марина.
— Знает, что мама при родах умерла. И не смей ему правду говорить! — отрезала она. — Ты свой выбор сделала двенадцать лет назад.

— Я не разрушу, — прошептала Марина. — Хотела узнать, что он счастлив.

— А если бы не счастлив? — впилась глазами Валентина Сергеевна. — Явилась бы спасительницей?

Марина молчала. Что скажешь?
— У меня был рак, — вдруг призналась. — Всё вырезали. Детей больше не будет. И я подумала…

— Что можно сына вспомнить? — перебила та. — Так не бывает, голубушка.

— Могу помочь? Деньгами?

— Деньги не помешают, — кивнула. — Но не от тебя. Мы с Димой справлялись и справимся.

В прихожей хлопнуло — Дима вернулся.
— Ба, есть хочу! — крикнул.
— Руки мой, сейчас накрою, — отозвалась она и шёпотом: — А ты иди. И не возвращайся.

Марина встала. В дверях появился Дима — загорелый, растрёпанный.
— О, гости? — удивился.
— Это знакомая, уже уходит, — буркнула бабушка.
— Здравствуйте, — вежливо кивнул мальчик и пошёл к раковине.

Марина смотрела и видела — он счастлив. У него есть бабушка, друзья, плавание. Правда ему не нужна. Валентина Сергеевна сунула ей бумажку:
— Вот счёт. Если совесть замучает — переводи, что можешь. Анонимно. И не появляйся.

Марина кивнула, вышла. На улице взглянула на окна — свет горел, силуэты мелькали. Может, она и не мать, но помогать будет. Хотя бы издалека, хотя