Эгоизм свекрови: Как её равнодушие оставило моих детей без бабушки
Меня зовут Светлана. Пять лет назад я считала себя самой счастливой на свете. Мой муж, Артём, был моей опорой, а наши двойняшки, Алиса и Полина, наполняли дом смехом. Но однажды всё рухнуло — Артём вышел из дома и не вернулся. С тех пор моя жизнь превратилась в бесконечную борьбу, а его мать, Галина Степановна, вместо поддержки отвернулась от нас, обвиняя меня в его исчезновении и делая вид, что внучек для неё не существует. Её чёрствость разбивает мне сердце, и я не понимаю, как достучаться до человека, которому, кажется, нет дела ни до кого, кроме себя.
Мы жили в тихом городке под Казанью. Наш брак с Артёмом был полон тепла. Две чудесные девочки стали нашим счастьем, и я думала, что так будет всегда. Но накануне Нового года он пропал. Его видели в магазине с подарками — явно спешил домой. Но я так и не дождалась. Первые месяцы я металась в отчаянии, не зная, как жить дальше. С двумя малышками на руках мне пришлось взять себя в руки и искать работу. Устроилась продавцом, но помощи от государства не дождалась — Артёма признали пропавшим, и никому не было дела до того, что мои дети остались без отца.
Моя мама, Людмила Васильевна, стала моим спасением. Несмотря на свои 60 лет, она приезжала из соседнего посёлка, чтобы сидеть с девочками, когда они болели. Готовила, убирала, читала им сказки и лепила из пластилина целые города. Я видела, как ей тяжело, но она ни разу не пожаловалась. А вот свекровь, Галина Степановна, жила в десяти минутах ходьбы, но заглядывала раз в полгода. Приносила пачку печенья, бросала холодное «здравствуйте» и удалялась, будто боялась зацепиться за нашу жизнь. Её равнодушие резало, как лезвие, но хуже были её слова.
«Света, это ты виновата, что Артём пропал! Наверняка твой ухажёр его где-то прикопал, а он теперь в больнице без памяти!» — шипела она. Я едва сдерживала слёзы. «Как вы можете так говорить? Я одна тяну двоих детей, работаю без выходных, даже поспать нормально не успеваю! Моя мама из другого города приезжает, а вы даже взглянуть на внучек не хотите!» — однажды вырвалось у меня. Галина Степановна фыркнула: «Ты для себя рожала — вот и нянчесь! Я своё отнянчилась. Соседских детей сколько вынянчила, а они теперь даже спасибо не скажут. С меня хватит! Мне покой нужен. Это я сына потеряла, а не ты. Мне жить неочего!»
Её слова обожгли, будто кипяток. Она сравнивала моих девочек, родных внучек, с чужими детьми! «Это дочери вашего сына! Как вам не стыдно?» — крикнула я. Но она лишь махнула рукой: «Дети — это грязь и крики. А я хочу пожить для себя. Я и так живу памятью об Артёме, а твои девчонки мне его не вернут». У меня перехватило дыхание. Как можно так говорить о своих кровинках? Галина Степановна выглядела не как безутешная мать, а как дама, помешанная на себе. Её свежий маникюр, завивка и новые сапоги явно кричали, что её «горе» — просто спектакль.
Я пыталась до неё достучаться: «Хотя бы ради Артёма помогите! Он хотел бы, чтобы вы заботились о его детях». Но она отрезала: «Я своё отработала, сына одна подняла. А ты кручешься как хочешь». Тогда я поняла: помощи не будет. Я даже подумала запретить ей видеться с Алисой и Полиной. Они не чувствуют её любви — зачем им такая бабушка? Но потом представила Артёма. Он бы не простил мне, если бы я оборвала эту ниточку. Его сердце разорвалось бы, узнай он, что его мать отвернулась от его кровиночек.
Я разрываюсь между обидой и долгом. Моя мама надрывается, а я не могу просить её о большем. Девочки растут, и я хочу, чтобы у них была большая семья. Но что делать, если Галина Степановна думает только о своём покое? Неужели нет способа растопить её лёд? Может, кто-то сталкивался с таким? Как достучаться до человека, который сам запер своё сердце? Мне больно за дочек, за Артёма, за себя. Неужели мои дети так и останутся без бабушкиной любви?
