**Дневник Лидии Ивановны**
Сегодня снова сижу на скамейке во дворе. В квартире — «друзья» моей дочери Насти. Холодильник пуст, пенсию, как всегда, забрала она. Только в день выплат Настя становится ласковой:
— Мам, деньги пришли? Давай сюда, я сбегаю в магазин, куплю что-нибудь вкусненькое!
Но «вкусненькое» — это всегда бутылки. Через час в доме гул голосов, смех, музыка. Я привыкла к своему распорядку: двор, скамейка, автобусная остановка. Телевизор не работает, да и как его смотреть, когда кругом веселье?
Заметила, что в наш подъезд въехали новые соседи — молодые, живут этажом ниже. Вечно смеются, болтают. И они, кажется, уже обратили внимание на меня — пожилую женщину, которая целыми днями сидит одна. Сегодня девушка не выдержала, подошла, когда выносила мусор:
— Здравствуйте! Я — Аня. А вас как зовут?
— Лидия Ивановна, — ответила я.
— А давайте к нам? Чайку попьём! — вдруг предложила Аня. — Вижу, вы всё время одна. У меня там Серёжа, муж, он тоже будет рад.
Не знаю почему, но я согласилась. Поднялись на второй этаж. Квартирка маленькая, но уютная. Аня поставила чайник, а Сергей вышел на кухню:
— Здравствуйте! Я — муж этой болтушки, — улыбнулся он. — А вас я часто вижу.
Мне давно не было так тепло. За чаем Аня рассказала:
— Моя мама умерла год назад, рак. А у Серёжи вообще родных нет, он из детдома. Так что мы рады вам! Вы мне напоминаете её… не лицом, а чем-то внутри.
С тех пор я часто бываю у них. Сергей не помнит свою мать, вырос в сиротке, квартиру получил от государства. Женился сразу — хотел семью. Зимой я приходила к ним греться, потом шла домой. Они понимали, как мне тяжело.
А когда потеплело, решила не злоупотреблять их добротой — у них своя жизнь, работа. Теперь чаще сижу на остановке. Летом душно, люди спешат, никто не замечает старушку на скамейке.
Однажды в жару мне стало плохо, голова закружилась, упала. Очнулась в больнице, в палате на пять человек.
— Живая, — подумала я.
Соседки быстро разговорили меня. Сначала не хотела рассказывать про Настю, но потом расплакалась. Упомянула и про Аню с Серёжей.
— Они даже не знают, где я…
Шустрая соседка Галя тут же предложила:
— Дайте адрес, мой Ваня найдёт!
В тот же день в палату вбежала запыхавшаяся Аня:
— Мы с Серёжей на стенку лезли, ищем вас! А у дочери вашей спрашивать бесполезно…
Они навещали меня каждый день. Когда выписали, забрали к себе:
— Поживите у нас. У вас там одни гости, шум. Здесь спокойнее.
Два дня всё было хорошо, а потом — топот, крики, запах гари. Ребята на работе, я выглянула в подъезд — всё в дыму. Оказалось, в Настиной квартире пожар. Она уснула с сигаретой, диван загорелся… Её вынесли без сознания, но слишком поздно.
Похороны… Хоронить собственного ребёнка — страшное горе. Но соседи шептались:
— Может, Господь так решил, чтобы Лидия Ивановна не мучилась…
Осталась жить у Ани и Серёжи. Они уже стали мне родными. Готовила им ужины, убиралась, а они называли меня бабушкой.
Когда делали ремонт в сгоревшей квартире, я часто думала о Насте — но ничего светлого вспомнить не могла.
В день окончания ремонта накрыли стол. Сергей даже шампанское налил.
— Дорогие мои, — сказала я, — вы теперь моя семья. Давайте меняться квартирами. Вам скоро ребёнок нужен, а я одна.
Аня всплеснула руками:
— Ура! Я как раз хотела сказать… я беременна! Ты скоро станешь прабабушкой!
Слёзы навернулись на глаза.
— Вот радость-то… — прошептала я. — Теперь у меня есть ради кого жить.
Теперь мы живём так: Аня, Серёжа и маленький Мишенька — в моей бывшей квартире, а я — в их старой. Каждый день гуляю с правнуком. Видно, не зря я всегда надеялась на лучшее.
