**Дневниковая запись**
Сегодня я сидел под раскидистой липой, уставший, будто после долгой дороги. Шел из райцентра пешком – целых восемь километров. Не самая простая прогулка, особенно для такого субтильного, как я.
«Еще немного – поднимусь на пригорок, и село покажется вдали, – размышлял я. – Странно, машин не видно… Как же тут автобус ходит?»
Мне двадцать восемь, из которых семь я провел в колонии. Вернулся наконец, с горечью думая о несправедливости – попался из-за дружков, подставили, наговорили… Сам виноват, конечно, связывался с ними.
«Дойду до Аньки, отдохну, – мечтал я. – Интересно, как там племянница Наташка? Сколько ей было-то? Четырнадцать…»
Поднялся, пошел дальше. У дома сестры увидел девушку во дворе – сначала не узнал. Поздоровался робко:
«Добрый день, Анна дома?»
«Здравствуйте», – ответила она. Тут-то я и понял – это же Наташка!
«Наташ! Какая ты стала!» – а она смотрела непонимающе. – «Я же Клим, брат твоей мамы».
«Ой, дядя!» – хлопнула в ладоши.
Тут на крыльце появились сама Аня и ее муж Виктор.
«Здорово, Клим», – похлопал меня Виктор по плечу.
«Братик…» – Аня обняла меня, а потом отшатнулась: «Господи, кожа да кости! Надо тебя откармливать, видно, баланда в тюрьме не сахар».
Родителей наших давно нет – сгорели в бане. Аня меня и вырастила, потом за Виктора вышла. А я после школы в город уехал, учиться. Почти закончил техникум, как в колонию угодил…
Аня переживала жутко – не верила, что я мог напакостить. Но что случилось, то случилось.
«Заходи, – сказал Виктор. – Баню истоплю, с дороги надо отмыться. Что пешком-то шел? Автобус же два раза в день ходит».
«Да, устал, но ничего», – ответил я.
Аня на кухне хлопотала – надо брата накормить. Потом я в баню сходил, вышел обновленным. Вечером долго говорили – решили, что останусь у них.
Прошел месяц. Я окреп, поправился – Аня кормила на славу. В город пару раз съездил, но возвращался быстро. Виктор косился, а Аня тревожилась: неужто опять с теми дружками связался?
Наташка же глаз с меня не сводила. Однажды на прополке картошки спросила:
«Дядя, а в городе девушка есть?»
«Нет. С чего взяла?»
«Где ночевал-то в первый раз?»
«У соседки».
«Молодая? Одна живет?»
«Да лет на пять старше тебя. Муж у нее».
«А он не ревнует?» – не унималась.
«А чего ревновать? Я ж не пристаю».
Она замолчала. Никто не знал, что она влюбилась в меня с первого взгляда. Да и не узнает – утаит. Даже с местным парнем, Петькой, перестала встречаться, отмазывалась занятостью.
«Наташка, чего в клуб не ходишь? – допытывалась Аня. – С Петькой поссорилась? Да других полно…»
Август выдался знойным. Как-то Наташка собралась на речку, полотенце в руках.
«Купаться? Подожди, я с тобой».
Шли, болтали. Она смеялась, я улыбался. На берегу я сел в траву.
«Иди, я подожду».
Она скинула халатик.
«Да ладно, идем вместе!»
Я взглянул на нее – и едва сдержался. Если сейчас не совладаю с собой, схвачу и поцелую – не как дядя, а как мужчина. Испугает же…
«Иди одна. И вообще, я тебе не дядя…» – буркнул резко.
Она надулась: «Чего ты так со мной?» – и уплыла.
Обиделась, конечно. Вернулись порознь. Аня на крыльце:
«Где Клим?»
«Идет!» – Наташка фыркнула и убежала.
Я зашел, воду хлебнул, вышел во двор.
«Что случилось?» – пристала Аня.
«То, чего боялся…» – пробормотал я.
«Боже… – Аня схватилась за голову. – Да она же… Она же девочка еще! Как ты мог?»
«Ань, ты о чем?»
«О том, что между вами!»
Я аж заикаться начал: «Ты в уме? Я… я влюбился в Наташку. Люблю ее, Ань. Может, пора сказать правду?»
«Нет! – всплеснула руками. – Она взрывная… Боюсь, что с тобой за эти годы стало…»
«Да какой я стал? Не пью, не курю, татуек нет. Жаргоном не разговариваю. Все тот же».
«Ладно… Надо с Виктором посоветоваться».
Но неделя прошла – Аня так и не решилась. Наташка со мной не разговаривала, мимо ходила, нос воротила.
«Хватит, – вздохнул я. – Надо извиниться». Поймал ее во дворе: «Наташ, прости за грубость…»
«Не хочу с тобой говорить!» – огрызнулась и убежала.
«Значит, мне здесь не место», – подумал я.
Уехал в город без предупреждения. Пять дней меня не было. Аня места себе не находила, Наташка тайком плакала.
Вернувшись, спросил: «Говорила с ней?»
«Нет…»
«И не надо. Я на Север уезжаю – работать, жить. Сюда больше не вернусь».
«Да как так? Ты же один у меня!»
«Не могу ее видеть. Если замуж выйдет – с ума сойду. Завтра уезжаю. Надо только с ней поговорить… – вздохнул. – Не бойся, ничего не скажу. Я же понимаю – я ей дядя».
Ушел на пилораму – с мужиками попрощаться.
А Аня сидела во дворе, разрываясь: «Если не скажу – брата потеряю. Скажу – вдруг дочь потеряю?»
Тут калитка хлопнула – Наташка вернулась.
«С Надькой болтали. Ты чего такая грустная?»
«Клим уезжает».
«Куда?!» – она метнулась к дому.
«Его нет, на пилораме».
«Почему?!» – в глазах паника.
Аня поняла все.
«Дочка… Клим тебе не родной дядя».
«Как так? Он же твой брат!»
«Он мой родной. А я тебе… не родная мать».
Наташка вскочила: «Вот это новости!»
«Призналась бы только перед смертью… но Клим тебя
