Была у нас с Сергеем долгая жизнь — почти сорок лет рука об руку. Вместе растили детей, построили дом под Москвой, открыли небольшую пекарню, купили «Ладу Весту». Жили не богато, но душа в душу. Дети выросли, разъехались, а мы с ним мечтали о тихой старости у самовара.

Но однажды всё пошло под откос.

Заметил я, что супруг зачастил в баню, телефон под подушку, да и одеваться стал щеголевато, словно опять двадцатилетний. Ну а я не дурак — сразу смекнул: завелась у него лисица. И не просто баба, а какая-то Маринка, студентка, годится ему во внучки.

Понял, что не любовь ей нужна, а бабки. Сергей же, ослеплённый юной мордашкой, верил, будто вновь стал мальчишкой. Через пару месяцев заявил, что уходит к ней. Сорок лет брака! Общие внуки, печка, которую мы сложили своими руками, — и всё коту под хвост!

Я не стала рвать на себе рубаху. Спокойно подписал бумаги. Только он и не догадывался, чем для него это обернётся.

Они зажили, как сыр в масле: свадьба, прогулки на ВДНХ, фото в инстаграм. Думали, счастье теперь навек. Но не всё так просто.

Ещё когда пекарню открывали, по совету нотариуса всё записали на дочь. И дом, и дело, и счет в «Сбербанке». Сергей забыл, а Маринка и не знала.

А потом началось:

— «Почему не продашь пекарню?»
— «Где твоя машина?»
— «Почему мы в съёмной однушке, а не в твоём доме?»
— «Ты же говорил, что у тебя есть капитал!..»

Когда реальность врезала ему по лбу, Маринка собрала сумки и смылась. Оставила его ни с чем.

А через месяц Сергей пришёл ко мне. Согнулся, весь седой. Рыдал, умолял пустить обратно. Мол, осознал, что я единственный, кто по-настоящему любил.

Но я уже не тот дуралей, что верит в сказки. Не стал кричать, просто сказал:

— Извини, дорогой. Но если тебе юбка важнее сорока лет жизни вместе — возврата нет.

Закрыл дверь. А за ней — моя новая жизнь. Без обмана. Без фальши. Настоящая.