**Гордая невеста**
Было это в стародавние времена, ещё в начале прошлого века. Все девушки мечтали о достатке и любви, особенно те, что росли в бедности. В деревнях жили трудно, и лишь немногие семьи могли похваться достатком.
На самом краю села стоял маленький домик, где жили старик Иван с женой Пелагеей и их единственной дочерью — Аленой. Все её звали Алёнушкой, уж больно хороша была: глаза — будто две звезды ясных, коса — густая, до пояса, а щёки — румяные, как маков цвет.
Работали Иван с Пелагеей от зари до зари, лишь бы одеть дочь получше да выдать замуж за достойного. А сама Алёна с малых лет знала, что красотой не обделена. Соседки частенько шептались с матерью, а она подслушивала:
— Пелагея, ну красавица же твоя Алёнушка! В кого она у тебя такая?
— В бабку Дарью, свекровь мою, — вздыхала та. — Такая же статная была, только характер… ух, тяжёлый. Как рассердится — держись! Вот хоть грешно, а я вздохнула, когда её не стало.
— А неужто Алёна в неё нравом пойдёт?
— Дай Бог, нет! Хотя и упряма, да ничего… жизнь образует.
Подросла Алёна, стала ещё краше. Парни в деревне с ума сходили, мечтали жениться на такой красавице. Да и женатые мужики глаз не отводили, отчего их жёны Алёну терпеть не могли.
В церковь на Троицу народ собрался — кто молиться, кто просто людей посмотреть. Пришёл и Федот с женой Матрёной. Хоть и женат лет десять, детей трое, а сердце всё равно не на месте — не даёт ему покоя Алёнушка.
Алёна с матерью тоже пришли, стояли у стеночки, слушали батюшку. Как только девушка вошла в храм, Федот и позабыл, зачем пришёл. В голове мысли путались:
— Ну красавица! Стройная, статная, как рожь наливная… А глаза-то какие — светятся! А губки… ровно вишни в саду у тётки Аграфены.
Никого вокруг не видел Федот, только Алёну. А он и не догадывался, что все мужики так же исподлобья на неё косились — не о Боге думали, а о ней.
Застыл он, будто истукан, руку для крестного знамения поднять забыл. Тут Матрёна его кулаком в бок:
— Ты в церковь пришёл или глазеть?
Не стал спорить Федот, покорно перекрестился, стал слушать проповедь, но вскоре заметил — опять не туда.
— Эх, — думал он, — выйду из терпения — брошу Матрёну да к Алёну пойду! Дом крепкий, корова есть, вот только лошади нет… Но тут краем глаза увидел, что жена на него смотрит, и поспешно осенил себя крестом.
Не шла ему служба впрок, уговаривал себя:
— Да кому ты нужен, Федот? Алёна — не твоя судьба. Уж сколько женихов ей отказ дала — всем одно: «У вас за душой ни копейки!»
Был на службе и Егор — парень молодой, неженатый, давно безответно влюблён в Алёну. Днём и ночью о ней думал. Отец ему уж не раз говорил:
— Егорка, пора тебе жениться! Не смотришь ни на кого — я сам невесту подыщу!
Но сын только на Алёну заглядывался, отец заметил и подшучивал:
— Что, сердце ноет по Алёнушке?
А Егор молча отворачивался.
Однажды после посиделок удалось ему проводить её:
— Домой тебя провожу, Алёна.
— Да что меня провожать? Через три двора живу, — рассмеялась она. — Ну да ладно, иди, если охота.
Егор от счастья, что рядом идёт с самой красивой девушкой, молчал, но перед калиткой не выдержал:
— Алёна… Выйдешь за меня? Давно люблю тебя…
Но она лишь громко рассмеялась.
— Ой, и ты туда же! Скольким я отказала — всем одно: денег нет! Иди, не до тебя!
Сжалось у Егора сердце — он не первый, кому отказала, да ещё и посмеялась.
Родители Алёны видели — зазналась дочка, ждёт богатого жениха, а на деревенских парней и смотреть не хочет. Год за годом прошёл, а она всё ждёт.
В селе шептались:
— Видали, как Алёна в лавку к Никите бегает? Там сын богача Лаврентия торгует! Видно, запала ей в сердце его достаток…
И правда, частенько заглядывала она в лавку, где стоял за прилавком Никита — коренастый, рыжеватый, лет двадцати пяти.
— Никитушка, — ласково заглядывала она ему в глаза, — говорил с отцом? Чем я ему не невеста? Первая красавица в селе!
Никита краснел:
— Говорил, Алёна… Да не слушает. «Не пара ты нам, — говорит, — бедна, как мышь церковная».
— Да поговори ещё! — упрашивала она. — Ну пожалуйста…
Пообещал Никита, а Алёна, гордая, вышла, едва взглянув на Егора и других парней, что неподалёку стояли.
Прошло лето, настала осень, а там и зима подкатила. Алёна всё ждала, что Никита сватов пришлёт… но так и не дождалась.
Мать ей не раз говорила:
— Алёна, вот наживёшь ты своё! Все хорошие парни разобраны, а ты всё ждёшь богатого.
— Да пришлёт он сватов! — упрямилась та. — Разве можно от такой красоты отказаться?
— Эх, глупая! Красота — ненадёжная подруга…
Под Рождество Алёна с подружкой гадали — зеркало перед свечой поставили, ждали суженого. Всматривалась, но ничего не увидела.
— Враки всё это! — смеялась подруга.
А Алёна лишь вздохнула…
Прошло ещё лето. Подошёл к ней Егор:
— Алёна… В последний раз спрашиваю — выйдешь? Отец невесту ищет, а мне кроме тебя никто не нужен.
— Ой, опять своё! — засмеялась она. — Да что ты мне дашь?
— Всю душу…
Но она лишь махнула рукой.
Скоро по селу слух пошёл — Никиту просватали за Марфу из соседнего села, дочь купца. Прибежала Алёна в лавку:
— Правда, Никита?
Тот смущённо кивнул:
— Отец настоял… Грозится, что лишит меня наследства, если не послушаюсь.
Выбежала АлёВыбежала Алёна, сердце сжалось от обиды, но тут же поняла — сама виновата, слишком поздно спохватилась.
