Мягкий плед с заварочным узлом у основания дивана вызвал у Марины тревогу. Она в третий раз поправила ткань и снова погрузилась в чтиво, но мысли упорно возвращались к скрипящему окну в соседней комнате, где со стеной сплеталась лента Катиних рыданий.

Марина встала, налила чай и осторожно толкнула дверь.

— Кать, — прошептала она, — ты как? Может, чайки с медом? Мы с матушкой ещё в детстве такой варили.

Сестра сидела на краешке кровати, лицо было уставшее, а глаза — зажатые в силу утренних ухаживаний.

— Не хочется, — буркнула Катя, отводя взгляд. — Пусть себе мнётся, как обычно.

— Нет, не идиотничай, — Марина уселась рядом, подавая кружку. — Сходи к бабушке. В её усадьбе успокоишься.

Катя уставилась на чай и, не моргнув, расплакалась.

— Он сказал, что ушёл. А я его легко оставлю, как будто он только за хлебом сбегал. Только что, наверное.

Марина вздохнула, но не стала комментировать. Вспомнилась сцена с разъездом семьи в поле: Кирилл тогда случившегося не осознали, думали, что это просто детский каприз.

— А где он? — спросила она спустя минуту.

— В Магнитогорске, у мамы. — Катя смахнула слёзы, как будто в детстве. — Был же душевный контакт. И что？」

Они сидели молча, пока снег за окном не начал таять. Марина смотрела, как мать с отцом в стеклянной веранде Магнитогорской церкви разгружали вагоны с подарками, и поняла: история с Катей повторялась.

Вечером дома сработала привычная симфония: сначала заказ Кириллом хлеба и молока, потом торт «городской» с малиной и маленький букет желтых незабудок.

— Как бабушкины, — усмехнулась Марина, принимая цветы. — Только с синей тесьмой.

После ужина Катя с Кириллом остались за столом, а Марина ушла в библиотеку. Когда в кухне раздался смех, она закрыла книгу. Сказка о взаимопомощи всегда должна заканчиваться на позитиве, а не в мелькающем свете настольной лампы.

Утром, собрав ужин на троих, Марина закрыла глаза на шорох в уголке зала: у Кирилла был день рождения, и хотя он говорил, что устал, в глазах читалась надежда.

— Вчера ведь получил повышение? — спросила Марина, когда Катя возвращалась с работы. — Почему не сказал?

— Посчитала, что в Магнитогорске не нужны поздравления, — ответила сестра, распаковывая ежедневник в кожаном переплёте. — Он написал: «Самые сильные женщины — с нами».

Марина улыбнулась. Сила — это не только умение всё делать правильно. Иногда сила — это умение давать кому-то做一个 шаг вперёд, доверяя, что он справится.

Поезд возвращал Марину в Москву. Она убрала телефон, чувствуя, как облака над полями Магнитогорского района разпускали хлопья снега в лесистую красную линию.

«Привет, — написала она в конце, проверяя сеть. — Человек, который… не пугался бы моей силы».

Поезд изгибался по берегу Волги. Марина выглядела в окно, видя, как вдали крыши домов из гипсокартона превращаются в уверенные формы — как будто всё вокруг готово открыться чёму-то новому.