— Клава, ну как же ты решилась продать дом, в котором вся жизнь прошла? — вздыхала соседка Анна, с которой они бок о бок прожили не одно десятилетие.
У них не было секретов друг от друга — ни радость, ни горе не прятали. Соседи, как родные, если, конечно, живут душа в душу. И вот теперь Анна не могла смириться с тем, что Клавдия всё-таки продала свой дом.
— Правда продала? — не унималась Анна. — Куда ты собралась? Всё так ненадёжно… А вдруг твой внук Васька даже не встретит тебя? Там же город, затеряешься…
— Ничего, везде люди добрые найдутся, — отмахивалась Клавдия. — А Васька — последняя моя кровинка. Кто ему поможет, если не я?
Анна молчала. Она знала: Ваську Клавдия подняла одна. Бросили его родители — сын со снохой — и укатили за длинным рублём. С тех пор и след простыл. Сначала хоть письма слали, а потом и вовсе затихли. Клавдия даже не знала, где они, всё ждала, что объявятся. Да где там… Сын в письмах клялся, что вернётся да мать не оставит, но так она одна и тащила всё — и дом, и огород, и внука. А теперь Васька в городе, в общаге ютится.
— Не знаю, Клава, не знаю… — качала головой Анна. — Страшно в твои годы одной в город соваться.
— Аннушка, да ты же знаешь — еду я к внуку, он ждёт. Позвонил позавчера, спрашивал, продала ли дом. Я на почту сбегала, деньги ему перевела. Как обустроюсь — тебе позвоню, приезжай в гости. Видишь, стара стала, кто за мной ухаживать будет, если прилягу? А тебя я всё время донимаю. С внуком-то проще — он рядом, в деревню ему некогда, так хоть за старухой приглядит. Не зря же я с ним возилась! — смеялась Клавдия.
Анна не стала нервы трепать — свои страхи придержала при себе.
«Может, и права Клава. Может, Васька не такой, как я думаю. Не приезжает — времени нет, работу в городе ищет».
Собралась Клавдия уходить, но Анна на прощание бросила:
— Знаешь что, соседка? Если что — мои двери всегда открыты. Дом-то у меня большой, а живу одна.
Клавдия обняла её, глаза на мокром месте.
— Знаю, Аннушка, знаю… Добрая ты душа. Если что — приютишь. Только я уверена — мой Васька не чета родителям, он меня ждёт. Добро помнит, да и кроме меня у него никого нет…
Анна кивнула, смахнула слезу. Она знала: Васька — единственный, кто у Клавдии остался. Всю себя ему отдала, на него одного и жила. Но тревога не унималась: чего это внук так на продаже дома настаивал?
Попрощались. Клавдия села на электричку — до райцентра всего полчаса. Сошла на перрон, присела на скамейку, набрала номер внука. Но в ответ услышала:
— Абонент временно недоступен.
«Как так? — ёкнуло у неё в груди. — Позавчера же говорили, договорились встретить! Ладно, подожду, может, задержался…»
Просидела три часа, каждого прохожего провожала взглядом — Васьки не было.
«А ведь адрес общаги у меня есть! — хлопнула себя по лбу. — Сама доберусь!»
Достала из кармана потрёпанную бумажку, проверила кошелёк — на такси хватит. Подошла к шеренге таксистов у дороги.
— Сынок, довезёшь? — сунула водителю записку. — Внук там живёт. Обещал встретить, да, видно, дела…
— Садись, мать, мигом домчу!
Дорога выдалась долгой, Клавдию даже укачало. Чуть не задремала, но водитель тормознул:
— Приехали.
— Спасибо, держи… — протянула купюры.
— Погоди, мать. Давай я с тобой зайду — мало ли…
— Бери сейчас! — упрямилась старушка.
— Потом возьму, — отмахнулся он. — Сперва убедимся, что всё в порядке.
Комендантша нахмурилась:
— Вы к кому?
— К внуку, к Ваське. Он здесь живёт.
— Вы… его бабушка? — женщина округлила глаза. — То есть… вы живая?
— Как это — живая? — Клавдия растерялась. — Я же перед тобой стою!
Она переводила взгляд с комендантши на таксиста. Тот сразу всё понял — смотрел на старушку с жалостью.
— Что значит — живая? — не унималась Клавдия.
— Да как же… — вздохнула комендантша. — Вчера сказал, что наследство получил — бабушка умерла.
Усадила Клавдию на стул, та вся дрожала. Налила воды, таксист рядом стоял — не уходил.
— Васька заявил, будто ты померла, дом продал, ключи сдал — и с деньгами испарился.
Водитель успокаивал Клавдию, но и сам не понимал: как родные могут так поступать? Комендантша чай налила, печенье предложила.
— Ладно, мать, не тужи, — мялся таксист. — Что-нибудь придумаем.
Жалко ему было старушку, да и сам он жил в тесноте — с женой, детьми у тёщи ютился, на заводе работал, по выходным таксовал. Копил на своё жильё.
— Бабушка, кроме Васьки, родные есть? — спросила комендантша.
Клавдия качалась на стуле, как маятник.
— Нет… один он у меня.
— И куда теперь?
— В деревню, к соседке Анне. Она как сестра младшая. Предупреждала: если что — назад возьмёт.
— Давай я тебя до вокзала довезу… — предложил таксист. — Да не суй деньги! Не возьму. На билет хватит?
— Хватит… — всхлипнула Клавдия. — Чужой человек даром везёт, а родной внук…
Доехали. Водитель помог билет купить — до электрички ещё час.
— Вот, мать, жди здесь. — Сунул ей бумажку с номером. — Если что — звони. Может, решение найдём… Я поехал — работа ждёт. Счастливо!
Клавдия глядела в окно вагона на мелькающие поля и дома.
«Вот ведь как — добрых людей больше! — думала она. — И водитель хороший (Колькой звать, номер оставил), и комендантша чаем напоила… В следующий раз, если в город выберусь, яблок им привезу, варенья. Анна у нас заготовица — всегда полные погреба!»
Грусть подступала только об одном — дома больше нет. Но на душеАнна встретила её на пороге с пирогами, обняла крепко и прошептала: «Ну вот и хорошо, что вернулась — будем теперь вдвоём стареть, как две берёзки у одного плетня».
