Носки с продуктами давили на руки, и Светлана Алексеевна вздрогнула плечами, перехватывая тяжелые свертки. До дома оставалось чуть-чуть, но в этот момент заныла спина. Она остановилась, положила пакеты на снег и достала телефон. Муж так и не перезвонил. Что ж, и зачем? Петр Григорьевич погружен в свои дела. Светлана подавила вздох, снова взяла сумки и пошла к подъезду.
– Светлана Алексеевна! – окликнула соседка с первого этажа. Толстая женщина в халате стояла у входа с сигаретой. – Как здоровье ваших родителей? Говорят, им семьдесят пять исполнилось?
– Нет, восемьдесят, – поправила Светлана, чувствуя, как ноги дрожат от усталости.
– О-о-о! И как они? Молодцы?
– Да, спасибо, Нина Дмитриевна.
– Поздравлять будете? – не отставала соседка, затягиваясь.
– Да, праздник в субботу.
– Ну, тогда увидимся. Передам подарок для Лидии Николаевны.
Светлана кивнула и поспешила домой. Состояние безразличия к разговорам говорило само за себя.
Дома ее встретили запах пыли и тишина. Полумрак прихожей обнял Светлану, и в него не хотелось вносить свет. Она прошествовала на кухню, выложила продукты и медленно села на табурет. Кружилась голова. Вставала она в пять утра, чтобы успеть к восьми. Затем – работа. Дальше – к родителям, приготовить ужин и помочь с уборкой. После – за продуктами на ужин. А теперь – дома, и все, что мечтает, – упасть в постель.
Хлопнула входная дверь, в прихожей раздались тяжелые шаги.
– Свекра, ты дома? – голос мужа прозвучал уставшим, как всегда в последнее время.
– Да, на кухне.
Петр Григорьевич вошел, опустился на табурет. Блондовые ворохом волос, галстук ослаблен, в глазах – усталость.
– Звонил тебе, не дозвонился.
– Странно, у меня звонков не было. – Светлана достала дочку, посмотрела на экран. – Ой, я его, кажется, на беззвучный выставила и забыла.
– Ни о чем важном. Просто сказал, что задержуся.
– А что на работе? – спросила она.
– Ничего особенного. Новый проект, как всегда, куча нюансов. Юристы перестраховываются, – махнул он рукой. – Катай, чай уварешь?
– Уварю.
Светлана достала термогигрометр, насыпала зерна, поставила на плиту. Последнее время они с мужем почти не разговаривали. Только бытовые фразы. Она не могла вспомнить, когда в последний раз говорили по сердцу.
– Мамаша звонила, – нарушил молчание Петр.
– Что случилось? – сразу напряглась Светлана.
– Ничего. Просто интересовалась, когда приедем на праздник.
– А ты?
– Сказал, что в субботу к двум, как договаривались. Волнуется.
– Еще бы. Восемьдесят лет – не шутка.
Светлана разлила чай по кружкам и села напротив. Они пили молча. Она смотрела на его руки – большие, с выступающими венами. Эти руки всегда казались надежными. Теперь – уставшими.
– Я завтра уйду пораньше, – сказала Светлана. – Надо родителям с уборкой помочь. К ним родственники со всей области приедут.
– Я могу отвезти.
Она удивленно подняла взгляд.
– Правда?
– Да. К девяти утром подгадаю. И вечером заберу, если надо.
– Хорошо. Спасибо, Петя.
Молчание снова настало. И в нем тяжело давили ощущения, будто между ними жидкая масса вместо воздуха.
Квартира бабушки встретила запахом ванили. Лидия Николаевна стояла у плиты с куколкой, над пирожками.
– Мама, я же говорила, что сама испеку! – всплеснула Светлана, снимая шубу.
– Нет! Рука моя набита, пирожки всегда удаются. – Бабушка не оборачивалась. – А ты лучше комнаты прибери. Пыли там… Я уже не могу высоко тряпкой махать.
Светлана вздохнула. Мама всегда была такой.
– Сестра звонила? – спросила она, полируя пыль в гостиной.
– Да, обещала приехать завтра. С мужем и сыновьями.
– Значит, остались с ночубой? – Светлана подсчитывала гостей. Квартира небольшая, трехкомнатная.
– Да, я диван застелила.
– Людка приедет в пятницу, я ее встречу с поезда.
– Хорошо, – кивнула бабушка.
– Свекра, а вы с Петром всё в порядке?
Вопрос застал врасплох. Светлана замерла с тряпкой.
– Да, конечно. А что?
– Не знаю. Голос у тебя какой-то… печальный.
– Показалось тебе, – отмахнулась она, продолжая работу.
– Смотри, дочка. Я в твои дела не лезу. Но если что – говори. Я хоть и старая, но иногда дельный совет подскажу.
– Правда, всё нормально, бабушка.
Бабушка пожала плечами. Светлана почувствовала укол совести.
– А то гляжу я на тебя и вспоминаю, что сама молчала до последнего. Всё думала – само наладится. А ведь не наладилось. С женихом так и разошлись.
– У нас с Петей другая ситуация.
– Конечно другая, у всех она другая. Только общее – молчание до загнивания.
День пролетел в суете. Когда Светлана и Лидия Николаевна выбились из сил, квартира сияла чистотой, на кухне стояли пирожки, салаты и заливное.
– Ну вот, теперь только стол накрыть завтра.
– Бабушка, а кого еще приглашали?
– Как обычно. Тамара Ивановна с мужем, соседи с третьего, Зинаида – подруга с дачи. И родня, конечно.
– Клаву Михайлову приглашали?
Бабушка напряглась.
– Нет. И не буду.
– Почему? Вы же всю жизнь дружили?
– Были друзьями. Прошедшее время.
– Что между вами?
– Не твое дело, – бабушка отвернулась.
Светлана молчала.
В субботу квартира бабушки превратилась в улей. Приехала сестра с семьей, племянники помогали переставлять мебель. Вера суетилас на кухне, Петро принес огромный букет лилий.
– Лидия Николаевна, вы с каждым годом только краше!
– Ой, брось, Петро!..
Гости начали собираться к двум. Квартира наполнилась голосами, смехом. Светлана стояла в сторонке, глядя на бабушку. Та действительно словно помолодела. Щеки румяны, глаза блестят. Петр подошел к жене.
– Всё в порядке?
– Да.
– Устала?
– Немного.
– Хорошо выглядишь.
– Спасибо, – она поправила волосы.
Зазвонил звонок.
– Я открою.
За дверью – пожилая женщина с тростью и пакетом.
– Клава Михайловна?
– Здравствуй, Свет, – улыбнулась женщина. – Принесла настойку. Ты ведь любил её.
Бабушка ёжилась, держа бокал.
– Лидия, поблагодари Кл…
– Спасибо.
Сама не пррррррит. Сидит, как лед. Светлана наблюдала с растущим беспокойством.
После третьего тоста Светлана подошла к бабушке.
– Бабушка, ты ну что, как неродная? Свой день, а молчишь весь вечер.
– Ничего не случилось.
– Что между вами?
– Не сейчас.
Клава долго не задержалась.
– Лидия, спасибо за гостеприимство.
Бабушка кивнула.
– Я провожу.
Светлана помогала надевать пальто.
– Клава, что у вас с бабушкой? Почему она так? Никогда не видала.
– Эх, Свет. Гордыня ее заела. Времени у меня мало, чтобы обиды терять.
– Что случилось-то?
– Да много всего. Не в один день разладилось.
– Какую правду?
– Что жизнь короткая, Свет. Жилище, чтобы на глушь терять. Я ей сказала про папу твой. Что зря они разошлись. Гордость их сгубила.
– Про папу?
– Да. Вижу, что ты вся в мать – такая же гордая. А с мужем, когда молчаливой живаешь, не спасешь.
Светлана стояла, пока в лифте. Слова задели. Неужели к иностранцам какие-то проблемы?
Когда вернулась, праздник продолжался. Лидия сидела, молча, глядя в окно.
Домой Светлана и Петр собрались около десяти.
– Мама, мы поедем.
– Не нужно, Вера и племянники помогут. Отдохни.
По дороге молчание. Светлана смотрела в окно. «Жизнь слишком короткая, чтобы тратить её на молчание».
– Петро, – наконец сказала она. – Нам нужно поговорить.
– О чём?
– О нас. О том, что происходит.
– Ничего не происходит.
– И это проблема. Мы перестали разговаривать. Живём как соседи.
Он остановил машину.
– Ты права. Мы отдалились. Не знаю, как исправить.
– Начнём с простого. Поговорим, как раньше.
– Помню. Мне не хватает.
– Мне тоже. Я думала, что ты отважился.
– А ты?
Оба расхохотались.
– Какие идиоты.
– Это у меня наследственное. Бабушка всю жизнь молчала.
– А мы не будем повторять. Обещаю.
Домой поехали. Впереди долгий разговорный вечер.
На следующее утро Светлана проснулась от звонка. Звонила бабушка.
– Свет, приезжай?
– Что случилось?
– Нет. Просто поговорить.
Бабушка ждала с чаем и шахматами.
– Мама, всё в порядке?
– Да. Просто всю ночь думала. Клава права.
– В чём?
– Во всём. Я слишком гордая. А ты такая же.
– С Петром вчера про это говорили.
– О! Это те самые слова Клавы.
– Почему ссорились?
– Ерунда. Она считала, что стоило помириться с папой. Оба из-за гордости… я знала, что права, и от облизанца стала.
– Не глупее, чем мы чуть не разрушили из-за нежелания говорить.
– Да уж. Яблоко от яблони. Я решила позвонить Клаве. Помириться. Повстречаюсь с папой. Просто поговорить.
– Это правильно.
– И ещё кое-что. Вот, на серебряную свадьбу. Пять лет ещё, но возьмите сейчас. На путешествие.
– Нет, мам.
– Поедет, дочка.
Обнялись. Порасказали о прошлом и будущем, о надеждах.
– Береги. И помни: нельзя молчать о важном.
– Не буду. И ты тоже.
Домой ехала с лёгким сердцем. Впереди – разговор с мужем.
