Хитрая мать и наивный сын
– Иван, ну как не стыдно тебе? Единственная квартира у меня. Сама жить негде! – Аня Ивановна схватила скатерть с стола и зажала руками вперёд, вздрагивая. – Где мне, старухе, прикорнуть в этом мире без тебя?
– Мам, что ты?! Я просто Асю привёл, чтобы ты её познакомилася. Чего ты сразу про квартиру?! – Иван неловко поёрзал на стуле, недоумевая, как его обычный разговор вырос в семейный конфликт.
– А так! Ты думаешь, я не вижу, как молодёжь со своими родителями устраивает почему-то? Чтобы одобрение получить, а потом бух – и друг в другах! И где мне остаться? – Аня Ивановна вытащила платок из кармана халата и шумно дунула носом.
– Ну, это не так! Мы ещё и не думаем о браке! – возмутился Иван, оглядывая комнату, где повсюду лежали личные вещи матери.
– Всё вы так говорите, – хитро улыбнулась мать, строя свои козни. – Я ведь тоже когда-то была вороватой душой в двадцать лет.
Иван безнадёжно огляделся. Возможно, он и захватил навсегда ошибку, пригласив Асю в этот вечер. С момента выхода на пенсию мать изменилась: стала смотреть вроде бывшей невестки, внимательно каждого гостя разглядывая. В наши дни ему тридцать пять лет, но он чувствует себя веточкой, которую ветер не смел подстегивать.
– Может, посидим завтра вдвоём, Ася? – небрежно сказал он в трубку, выйдя на балкон. – Да, я приболел. Мама в истерике.
Вернувшись, обнаружил, что мать уже расстелила на столе деревянные ложки и поставила борщ. Лучше всего тот, с грибами и сметаной. У неё руки дрожали от возбуждения.
– Ну, ты отменил! – радостно закричала она, похлопывая Ивана по спине, будто отпустила удачного брата. – Съешь борщ, ты худой стал, как скелет в гробу!
Он торопливо выдавил улыбку, чувствуя, как внутри колют острые обломки совести. Его всё чаще начинает пугать, что он снова превращается в мальчика, который убегает от матери, когда та сердится.
– Мам, – начал он робко, – но мне же тридцать пять. Может, пора…
– Вот именно! – перебила она. – Тридцать пять лет, а ни жены, ни детей. И зачем ты яиц в ящик кидается на первую встречную?
– Ася не просто на яйцах! – возразил он, чувствуя, как гнев разогревает его внутри. – Она – программист, даже в крупной компании работает. Зарабатывает больше, чем я.
– Программист?! – фыркнула Аня Ивановна. – Это значит, что сплавы и компьютеры, а дядюшка будет есть со стола по-прежнему? Нет, сынок, не женщина для тебя. У Тони Павловны есть внучка – Оля. Учительница, простая, как картошка.
Иван застонал. От Оли он помнил один ужин с подливкой, но уже тогда знал, что не любит её. Она была как облако, которое не пускало солнце к нему.
– Мам, давай не будем об этом… – устало сказал он.
Та разрыдалась, обняв себя, как маленькая девочка, которая потеряла куклу.
– Конечно! Мать уже слова не скажи! А я ведь тебя вырастила, кормила… А теперь – отвернулся, как от собаки! Такая благодарность! – она шептала, наклонившись к сердцу.
Этот приём работал всегда. Он чувствовал укол совести, но в глубине души понимал, что манипуляции, как клещи, заставляли его метаться.
– Мам, я же не говорил, что ты мне не нужна! Просто… давай сам решаю, с кем встречаться, – примирительно сказал он.
– Эх, Петёнок! Любишь – не читаешь! – она погладила его руку, но в голосе слышалась ложь. – Уж я-то вижу: твоя Ася, небось, давно прикидывает, как зажать такого лишнего мужика с квартирой!
Он хотел возразить, что квартира теперь общая, но молчал, понимая, что объяснения приведут к новой битве. Ася была сильной, независимой, но мать не замечала этого.
После обеда Иван ушёл в свою комнату. Квартира вдруг стала чересчур тесной. Он вспомнил отца, который, уходя от них, говорил: «Не дай ей поглотить, сынок». Тогда он не понял смысла этот слов, а теперь они вернулись, как острые кляксы в голову.
На следующее утро его будил запах блинов и кофе. Мама опять делала уборку, чтобы показать своё внимание.
– Доброе утро, младень! – Аня Ивановна подала ему тарелку, сложенную вдвое. – Я вчера тебе на работу звонила, сказала, что приболел.
– Мам, я же не болен! – резко ответил он, глядя на часы. Работа ждала, и проект подошёл к критическому моменту.
– Один день погоды не сделает, – отмахнулась мать. – Мне помощь нужна. Сделай диван мягче, чтобы сначала устрыхнула.
– Не могу, – твёрдо сказал он и направился к выходу.
Дверь в ванную уже прикрывалась, но он чувствовал, что плечи матери облихнились разочарованием. Он оставил её одну, как пустое звено в цепи.
В душе Иван размышлял. Почему он уступает её уловкам? Почему Всякому, что мама не терпит Асю? Вдруг он долгое время боялся уйти, боялся оставить её одну?
Когда он вышел, увидел, что Ася стоит в прихожей с тортиком.
– Привет, я же обещала наведаться, – сказала она, но тень робости появилась в её взгляде.
– Привет, – Иван приоткрыл дверь, но не успел сказать больше.
Аня Ивановна застыла, как статуя, и сказала сухо:
– Ты, небось, мальца заболела, а не посиделки нужны. Здесь нужен покой.
– Маму! – закричал Иван. – Я здоров!
– Не скромничай, – она улыбнулась, как будто вопрос решён. – Утром еле встал. А без моей заботы температура бы под сорок нам себя втиснула.
– Правда, Ива? – обеспокоенно спросила Ася. – Может, я лучше уйду?
– Нет, – твёрдо сказал Иван. – Мама преувеличивает. Проходи.
Напряжённость вечернего ужина подошла к кульминации. Мать закидывала вопросы, требуя узнать всё о девчонке. Ася рассказывала о своей работе, о родителях, о любви к кофе, а потом выдержала паузу, смущённо опуская взгляд.
– Нет, в будущем всё по-другому! – вмешался Иван, видя, что Аня Ивановна уже придумывает сценарий руинования отношений.
Надо было уйти, но он не мог оставить мать. Не мог вынести её взгляда, полного слёз и одиночества.
Самое тяжёлое произошло, когда остались одни. Мама снова вызвала сердечный приступ, как будто у неё было особое хранилище для болезней. Иван почти не выдержал, но знал: это предупреждение.
– Я ухожу, – сказал он, собирая сумку. – Нужно подумать.
– Значит, она! – крикнула мать, сжимая сердце. – Эгоистка, завелась, и ты – как овца!
– Это ты, мам, – твёрдо ответил Иван. – Ты захват чужой жизни. Я не ребёнок. У меня право на выбор.
Улица встретила дождиком. Иван вжался в воротник, искренне рад, что вырвался. Телефон в кармане зазвонил – таможенная Ася ждала. Он нашёл ответ на свои вопросы. Возможно, свобода и любовь шли рука об руку.
