Жила ради него. И зря.

Тонька, ты вспомнила, каки хош, но он ушёл. А зря.
– Что значит ушёл? Как же двадцать лет? Как же я? – Тонька рванулась за Васькой, её рука вцепилась в пиджак так, что костяшки побелели.
– Тонь, оставь. Я на всё давно решение принял, – Васёк оттолкнул её, мордочку скосил. – Хватит истерики. Ты сама в курсе: между нами давно пропало.
– Да что ты говоришь? Вчера мы про отпуск мечтали, ванную обсуждали! А он тут затыкую коробку… – крик у неё сорвался, голос стрелял.

Вчера, прежде чем ложиться спать, она с Васькой о делах домовых советовалась. Он, как всегда, кивнул, а потом: «Тонь, ухожу к Ирке». Сначала она подумала, что неправильно услышала. Может, она бы поболтала, поболтала… Но её муж был, как вкопанный.
– Кто такая Ирка? – только и вырвалось у Тоньки.
– Соседка. Полгода вместе, – холодно ответил Васёк, будто покупать молоко договорился, а не семью разорвал.

Тонька в кресло упала. Смотрит на того человека, с которым двадцать лет была супругой, и не узнаёт. Где тот Васька робкий, нежный, заботливый? Перед глазами чужой тип, моргает, а глаза застыли.

Этой ночью сна не было. На кухне сидит, в старенький халат укутана, и рассуждает про каждое мгновение их совместной жизни, пытаясь поймать момент, когда всё пошло не так. Наверное, не заметила, как Васька остыл? Почему не видела, что рядом новая женщина в замешательстве засела?

А теперь он у дверей со чемоданом, уходит, оставляя Тоньку одну – теряющуюся, оглушённую, душу смятую.
– Вась, давай поговорим! – уже не орёт, а умоляет. – Двадцать лет не выбросишь вот так, в один миг. Может, на работе не всё гладко? Может, тебе время нужно?
– Ничего не нужно, Тонь. – Васёк и не поглядывает на жену, с чемоданом возится. – Я愛 другую женщину. С тобой мне неинтересно. Ты мне хорошая хозяйка, но этого мало. Ирка меня понимает, с ней интереснее.
– А я, значит, только приберальная и стиральщина? – горько вырвалось у Тоньки.
– Нет! Не преувеличивай, – отрезал Васёк, губы поджал. – И вообще, давай без драмы. Я адвокату позвоню, развод оформим. Квартирку тебе оставлю, не дуйся.
– Мне не нужно жильё! Мне семья нужна! Мне ты нужен! – снова сердце подвело к крику.
– Тонь, остановись. Такси внизу.

Застёжку морозит, по сторонам – не забыл ли чего. И к двери, не оглянулся.
– Васёк! – Тонька вдогонку. – Если ты сейчас уйдёшь, то больше не вернёшься! Слышь, лады? Навсегда!
– Ты всегда драматичка была, – обернулся он уже на пороге. – Без пафосу. Остальные вещи я на следующей неделе заберу.

Двери хлопнули, Тонька по стене прижалась, медленно к полу просела. Внутри всё… пустая дыра. Ни слёз, ни боли – только тьма и недоумение.

Оля, подруга Тоньки, полетела сразу, как только весточка о разводе долетела. Влетела в квартиру, оценивает ситуацию: подруга в кресле, сбитые с толку глаза, фотографии по полу, осколки от вазы.
– Тонь, мое солнышко, – Оля кружится, чай заваривает. – Всё в порядке, детка. Рассказывай.

Оля быстро приводит в порядок, осколки собирает, плед подбрасывает.
– Он ушёл к молодой, ладно? – спрашивает, когда Тонька немного остынет.
– Не уверена. Жена сказала – соседка. Ирка какая-то.
– Классическая беда: «седина в бороду – бес в ребро».
– Да у Васьки и седины нет! Он отлично выглядит, – возражает Тонька. – И та женщина… Скорее всего, старше нас.
– Разница в годе не важна, – морщится Оля. – Главное – муж променял двадцать лет брака на интрижку соседки.
– Может, я виновата? – Тонька, глаза красные, вспоминает. – Что-то сделал не так, что-то упустила…
– Не посмеешь себя винить! – перебивает Оля. – Я видела, как ты жизнь строила. Всё для семьи, всё для него. Дышать без его разрешения боялась. Ты университет поехала из-за него бросить? Кухню на диете строила, когда врачи про холестерин сообщили? Сестре в дальней поездке отказалась ехать, потому что Васька обои менять захотел?
– Но это нормально, – тихо говорит Тонька. – Я жена, я же должна заботиться…
– Именно «должна», – вздыхает Оля. – Жизнь кому-то обязана: мужу, родителям мужа, обществу. А себе? Сама себе когда-нибудь обязана?

Тонька опускает взгляд. Прекрасная девушка из сельской глуши, рано вышла замуж за перспективного Ваську из уважаемой семьи. Родители его сразу дали понять невестке, что она не достойна сына. Чтобы доказать своё, Тонька старалась идеальной быть. Музыкальную школу бросила – свекрови это несерьёзно показалось, Васька поддержал маму. Секретарём в хорошей компании устроилась, но работу перестала после того, как Васька решил, что дом её основное дело.

Деток не было – на третьем месяце массакр случился, а потом врачи сказали, что жизни маленького угрожает. Васька расстроился – мальчика хотел. Но смирился, а Тонька пустоту забивала заботой о муже.
– Тонька, может это к лучшему, – говорит Оля, отводя мысли Тоньки. – Время на новую жизнь.
– И как ты такое говоришь? – кричит Тонька. – Какое «к лучшему»? Жизнь кончилась!
– Неправда, – отсекает Оля. – Тебе сорок два года. Огромный возраст. Перед тобой будущее. Погляди на себя – ты в нём разболталась. Где настоящая Тонька? Та, что пела до слёз? Та, что хотела детей из детдома спасти?

Тонька молчит. Оля права – настоящая Тонька где-то в прошлом шумела. Эти двадцать лет не своей жизнью прожила.
– Ладно, подруга, – Оля встает. – Я у тебя останусь. Завтра будем решать, что делать. А сейчас – душ примешь, таблетку для сна проглотишь.

Утро не принесло облегчения. Тонька разбитой была. Оля на кухне хлопочет – завтрак готовит, весело поёт.
– Доброе утро, спенька! – восклицает, увидев подругу. – Омлет почти готов. Садись, поешь.
– Не хочу, – качает головой Тонька. – Прожевать не могу.
– Забудь, – Оля решительчиво плиту выключает. – Давай в дачу к себе съездим. На природе легче думается, да и дел полно – развлечётся.
– Нет, Оля, спасибо, – устало отвечает Тонька. – Лучше дома посижу. Вдруг Васька передумает…
– И ты примешь? После того, как тебя бросил вместо первой встречной?
– Ирка, скорее всего, не первая встречная, – пробормотает Тонька. – Он сказал, что с ней интересно.
– А с тобой, значит, скучно? – возмущается Оля. – Что он вообще понимает в интересных людях? Погружён в работу, пацанов почти нет, увлечения – диван и телек. Ты ему в рот смотрела двадцать лет, каждую волю угадывала, а теперь, видите ли, ему скучно стало!
– Прекрати, – Тонька поморщилась. – Васька умный, культурный человек. Он книги читает, лекции слушает…
– Один слушает, – заметила Оля. – Себя когда-нибудь взял?
– Я сама не хотела, – неуверенно ответила Тонька. – Дома дела…
– Конечно, бульдог сам себя не сварит, – съехидничала Оля. – А Ирка, видимо, и бульдог сварит, и на умные лекции ходит.

Тонька вздохнула. Может, права Оля, и она виновата в том, что стала мужу не нужна? Слишком углубилась в быт, развитие забыла.
– Поспим на даче, – внезапно решила она. – Правда, потрясёт.

Оля да Олюшная дача оказалась идеальным местом для приходки в себя. Маленький, но уютный дом, участок, в цвету цветы, тишина, время от времени – пение птиц. Все приглашало на умиротворение и размышления.

Oля с утра до вечера в огороде косящала, Тонька помогала – пропалывала, поливала, ягоды собирала. Физическая работа помогла мысль не промучаться о Ваське, о его предательстве.

Однажды вечером, когда на веранде чай с смородиной по-деловому пили, Оля внезапно спрашивает:
– Помнишь, как ты в музыкальной школе пела? У тебя такой голос был!
– То прошло, – махнула рукой Тонька.
– Да неее, – не уступает Оля. – Талант не пропал, ты его закопала. Васька всегда ревновал тебя к музыке.
– Глупости, – удивляется Тонька. – Он думал, что петь в клубах несерьёзно. Просто это не профессия.
– А ты могла бы стать профессионалом, – упорно говорит Оля. – Твой учитель говорил, что у тебя масса возможностей. Помнишь Сергея Ивановича? Он в консерваторию хотел тебя отправить.
– К чему ты?
– К тому, что ты сама себя умертвила, Тонь. Ради мужа, который этого не оценил.

Тонька задумалась. Когда-то мечтала о сцене, о музыке. Пророчили большое будущее. А потом появился Васька, и всё изменилось.
– У меня идея, – Оля оживилась. – Давай в местный клуб сходим. Там на выходных живое музыка. Оживимся.
– С ума сошла? – испугалась Тонька. – Какое музыка? Мне скоро сорок три, я замужняя женщина…
– Вот именно – была, – подхватила Оля. – А теперь ты свободная женщина. У тебя выбор: сидеть и сокрушаться по мужу, который тебя бросил, или заново жизнь строить.

В клубе было весело и шумно. Tонька чувствовала себя не в своей тарелке – яркие огни, громкая музыка, молодёжь в изобилии. Но, благодаря Олиным ухищрениям и бокалу вина, начала расслабляться.
– А теперь – музыка! – кричит Оля, когда на сцене ведущий появляется.
– Нет-нет, я не буду, – запротестовала Тонька.
– Будешь, – Оля была непреклонна. – Хватит прятаться.

Тонька не успела осмыслить, как оказалась перед микрофоном. Сердце от соревнования билось, ладони вспотели. На экране показали первую строчку песни – «Я тебя никогда не забуду» из «Юноны и Авось». Кто-то в школьные годы была очень любимой.

Начала петь неуверенно, тихо. Но с каждым словом голос укреплялся, мощь обретал. Зал замер, слушали, задыхались. Когда закончила, бурные аплодисменты заломили.
– Браво! – кто-то из зала кричал.

Подошёл мужчина в джинсах и клетчатой рубашке:
– Потрясающе! – говорит. – Давно не слышал такого исполнения. Профессиональная певица?
– Нет, что вы, – смущается Тонька. – Я просто… хозяйственная особа.
– Не верю, – качает головой. – С таким голосом – и домохозяйка? Позвольте представиться – Иван, руководитель местного хора.
– Тонька, – протягивает руку.
– Очень приятно, – улыбка у Ивана. – Послушайте, Тонька, в хоре освободилось место солистки. Не хотите попробовать?

Оля, рядом стоя, от толкнула Тоньку локтем:
– Конечно, она хочет! Правда, душенька?
– Я не знаю… я так долго не пела…
– Но поете вы божественно, – говорит Иван. – Вот моя визитка. Думайте. Буду ждать вашего звонка.

Всю дорогу обратно Оля не перестаёт восхищаться:
– Видела, как на тебя смотрели? Ты была великолепна! И этот Иван – интересный мужчина, кстати.
– Перестань, – смущается Тонька. – Не нужно мне мужчин на стороне искать.
– Почему бы и нет? – пожала плечами Оля. – Вы свободная женщина.
– Я всё ещё замужем, формально.
– Формально, – фыркнула Оля. – А действительно вас бросили зато другой женился. Полное право начать новую жизнь.

Новая жизнь… Тонька визитку Ивана вертела. Неправда ли, может, петь в хоре? Заниматься тем, о чем когда-то мечтала?
Проснувшись утром, Тонька почувствовала странное волнение. Первые дни не хотелось плакать. Звонка Ивану и договорилась о встрече.

Хор оказался любительским, зато хорошим. Репетировали три раза в неделю в местном ДК. Иван, прослушав Тоньку еще раз, был в восторге и сразу предложил несколько сольных партий.
– Прекрасные данные у вас, – сказал. – Жаль, что профессией не стала.
– Жизнь похудела, – пожала плечами Тонька.
– Никогда не поздно все изменить, – улыбнулся Иван.

Репетиции в хоре стали для Тоньки глотком свежего воздуха. Она словно вернулась в юность, когда музыка была главной радостью. А еще хорошее общение с новыми людьми – участниками хора, такими разными, но объединёнными любовью к пению.

Прошел месяц. Tонька до сих пор не подала на развод – всё надеялась, что Васька вернётся. Пыталась его дозвониться, но он либо трубку не берёт, либо разговаривает холодно. Адвокат прислал документы, но она поспешить не спешила их подписать.

В один из дней, вернувшись с репетиции, Тонька обнаружила у двери Ваську. Сердце быстрее забилось – неужели вернулся?
– Привет, – сказал. – Можно войти?
– Конечно, – Тонька поспешно дверь открыла. – Проходи.

Васька вошёл в квартиру и огляделся. Казалось, он удивлён:
– Ты ремонт делала?
– Нет, просто переставила мебель, занавески новые повесила, – Тонька пожала плечами. Она действительно не сидела сложа руки – меняла интерьер, ненужное избавлялась.
– Выглядит… по-другому, – заметил Васька. – Слушай, ты не подписала документы. Мой адвокат торопит.
– Я… не успела, – пробормотала. – Занята была.
– Чем это? – скептически бровь поднял. – Ты ж не работаешь.
– Я в хоре пою, – шумно ответила Тонька. – Три раза в неделю репетиции, плюс выступления.
– Что? – он выглядел потрясённым. – Ты? В хоре?
– Да, я. А что, такое? – она начала злиться. – Ты же знаешь, что я всегда любила петь.
– Знём, но… это же несерьёзно. Любительством.
– Для меня это важно, – холодно ответила Тонька. – У меня даже сольные партии есть.

Васька хмыкнул:
– Ну-ну. И давно ты этим занимаешься?
– Почти месяц.
– И как тебя туда занесло?
– Оля помогла, – Тонька не собиралась вдаваться в подробности. – Слушай, если ты пришёл только за документами, то не буду тебя задерживать. Подпишу и пришлю твоему адвокату.
– Вообще-то, я хотел поговорить, – неожиданно сказал Васька. – Может, кофе сваришь?

Тонька кухню направилась, чувствуя, как сердце колотится. Неужели вернулся? Пока готовила, Васька за столом сидел, разглядывал её:
– Ты изменилась. Похудела?
– Немного, – плечами пожала, чашку перед ним ставя. – О чём поговорить?
– Ты знаешь, с Иркой не всё так гладко. Оказалась… не та, что думал.
– В смысле? – Тонька старалась спокойно говорить, хотя внутри всё дрожало. – Что?
– Она постоянно куда-то ходит, подругу встречает, интересы разные… – ворчал Васька. – А дома беспорядок, не каждый день готовит…
– Едва сдержала улыбку Тонька. Теперь понятно.

– И что ты хочешь от меня? – спросила.
– Может, попробуем снова? – предложил Васька. – Я ведь не подавал на развод…
– А документы от адвоката?
– Это так, припугнуть, – махнул он рукой. – Тонь, ты меня любишь. Двадцать лет вместе – это не шутка.
– Нет, Вась. Не попробуем. – спокойно сказала Тонька. – Многое поняла за этот месяц. Жила для тебя, а ты этого не ценил. Ушёл, когда захотелось чего-то нового, не подумав о моих чувствах. А теперь, когда неудобно, решил вернуться.
– Тонь, ты не понимаешь! – воскликнул Васька. – Я ошибся! Я тебя люблю!
– Нет, Вась. Это ты не понимаешь, – покачала головой. – Ты любишь комфорт, который я создавала. Любишь, когда тебя обслуживают. А меня, настоящую меня, ты никогда не знал и не хотел знать.
– О чём ты? – растерялся. – Какую «настоящую тебя»?
– Ту, которая любит петь. Ту, которая хочет учиться и развиваться. Ту, которой интересен мир за пределами этой квартиры.

Васька на неё смотрел как на сумасшедшую:
– Тонь, прекрати. Ты моя жена, мы вместе двадцать лет. Да, шумил дурным. Но теперь всё иначе. Обещаю!
– Думаешь, всё будет иначе, – улыбнулась Тонька. – Но без тебя. Подпишу бумаги и пошлю твоему адвокату. А теперь, извини, мне пора собираться на репетицию.

Встала, дав понять, что разговор окончен.
– Ты ещё пожалеешь! – выдохнул Васька, к выходу направляясь. – Никому ты не нужна в своём хоре! Поиграешь немного в певицу и вернёшься. Только я тебя уже не приму!

Тонька не ответила. Когда дверь перед Васькой закрылась, немного постояла, слушала внутри чувства. Внутри была легко и спокойно. Подошла к зеркалу, прическу поправила, губы подкрасила и улыбнулась.
«Жила для него. А зря», – подумала и пошла собираться на репетицию, где её ждали новые песни, новые знакомства. Может быть, даже новая любовь – Иван в последнее время к ней явно строил каверы. Но это уже другая история.