**Дневник Анастасии**
Сегодня бабуля снова сказала мне:
— Настя, вечером погуляешь у тети Оли.
— Почему? Мы же договаривались идти в кружок рисования… — расстроилась семилетняя девочка.
— Ну что ты! Твой талант никуда не денется, — отмахнулась мама. — Сходим в другой раз. Группы только набирают.
Я опустила голову, быстро смахнув предательскую слезинку.
Я так и не поняла, почему мама возвращается с работы поздно, даже в выходные. Я привыкла ждать её, сидя на подоконнике и рисуя её портрет. Иногда, так и не дождавшись, засыпала, прижав к себе картинку, где мама смеётся — добрая, весёлая, совсем не такая, как сейчас…
— Ты хочешь, чтобы у нас была настоящая семья? Чтобы у тебя был папа? — спросила мама.
— И тогда мы будем вместе гулять по выходным? — обрадовалась я.
— Конечно! — улыбнулась она.
— Здорово! А ещё я хочу, чтобы ты чуть-чуть заболела…
— Что за глупости?! — вспылила мама. — Несешь чепуху!
— Помнишь, как было хорошо, когда ты лежала с температурой? Мы рисовали, смотрели мультики, пекли оладьи с вареньем… — прошептала я. — Это были самые счастливые дни.
— Настенька, хватит! Бери рюкзак и быстро в школу!
А потом появился он — дядя Сережа. Сначала я не доверяла чужому дяде в доме. Но когда он подарил мне куклу «Машу», о которой даже мечтать не смела, я поняла: вот он, папа, о котором мечтала.
— Ух ты! А у неё есть сменные платья? — ахнула я.
— Конечно! И платья, и мебель, целый набор! — радовался Сергей, глядя на мой восторг.
С этого дня я узнала, что такое счастье. Дядя Сережа, увидев мои рисунки, сразу записал меня в художественную школу.
— Ты сам её води! — сердилась мама. — У меня и так сил нет после работы!
— Хорошо, — согласился он. — Мне не сложно.
После занятий мы гуляли с ним в парке, заходили в кафе, пили какао с пирожными. Он рассказывал, как в детстве мечтал стать путешественником, как ходил с отцом за грибами…
— Мам, ты теперь счастлива? У нас же теперь полная семья, — спросила я как-то.
— Да, дочка! Очень! — ответила она.
— Тогда почему ты опять задерживаешься на работе?
— Замолчи! — крикнула мама. — В свою комнату!
— Оля, не кричи на ребенка! — вступился Сергей. — Катя спрашивает то, что и я хочу знать. Вместо ответа ты на неё срываешься!
— Не нравится — проваливай! — огрызнулась мама.
— Я уйду… Но мне жаль Настю. Ты ей совсем не уделяешь внимания, а она у тебя умница, талантливая, — сказал он.
— Это мой ребенок, как хочу, так и воспитываю!
Я обняла Сергея и прошептала:
— Пожалуйста, не уходи…
— Собирайся, а то опоздаем, — вздохнул он.
Однажды я пришла из школы — его вещей не было. До последнего надеялась, что это случайность. Может, уехал в командировку? Но в командировки не берут с собой всё… В комнате нашла записку:
*«Настенька, прости, но я вынужден уйти. Продолжай рисовать. У тебя большое будущее. Если будет трудно — звони. Ты знаешь номер моей мамы. Держи голову выше! Дядя Сережа».*
Я смахнула слезу и пошла на занятие. Не могла подвести его — он один верил в меня.
Мама снова задерживалась. Я сидела у окна, рисовала и верила, что всё будет хорошо.
— Дочка, ты хочешь, чтобы мама была счастлива? — спросила она однажды.
— Хочу, — равнодушно ответила я.
— Я встретила человека… Полюбила его.
— Опять? А дядя Сережа? Ты же тоже его любила, — усмехнулась я. — Мне никто не нужен. Не хочу чужих в доме.
— Вы не будете пересекаться. Владимир… он не знает, что у меня есть дочь. Тебе придется пожить в другом месте. Ненадолго! Я всё улажу, и ты вернешься.
— Где? У бабы Нины?
— Нет… В интернате.
У меня потемнело в глазах. Мама что-то говорила о любви, но я слышала только одно слово — интернат. Я знала: туда отправляют плохих детей. Но я же слушалась, училась на пятёрки, убиралась, даже жарила для неё яичницу… Почему?
Я целыми днями сидела на подоконнике, рисовала нашу семью и ждала, когда мама заберёт меня домой.
— Настюша, — сказала нянечка Марфа Степановна, — ты рисуешь одно и то же. Кого?
— Нашу семью… Тут мы в лесу, а тут в парке.
— Это папа и мама?
— Нет. Мама и дядя Сережа. Он хороший… Я хочу позвонить ему, но нельзя.
— Он тебя не навещает?
— Не знает, где я…
— Ну не грусти! Может, скоро мама приедет.
Я вздохнула и побрела в игровую. *«Вырасту — найду его»*, — решила я.
Однажды, когда шел дождь, я рисовала солнце.
— Опять тут? — донесся голос Марфы Степановны. — Все на репетиции к 8 Марта.
— Не хочу.
Она оглянулась и подмигнула:
— Тебе надо позвонить?
— Да! — зашептала я.
— Быстро!
Мы прокрались в кабинет завуча.
— Только молчи!
Я набрала номер.
— Алло? — ответила бабушка Сергея.
— Нина Петровна! Это Настя!
— Настенька?! Как ты?
— Дядя Сережа дома? Мне срочно!
— Он в командировке. Что случилось?
— Я… в интернате.
— Господи! Я всё передам! Где ты?
— Не знаю…
— Не волнуйся! Мы найдем тебя!
Марфа Степановна махнула: пора заканчивать.
— Позвонила? — спросила она.
— Да! Спасибо!
— Только никому ни слова.
Дни тянулись. Я ждала. Но никого не было. Я перестала рисовать, просто лежала и смотрела в потолок.
— Настя! К тебе пришли! — позвала нянечка.
Я спустилась — и увидела их: дядю Сережу и Нину Петровну.
— Настенька! Не опускай голову, помнишь? — улыбнулся он.
— Думала, ты не придешьОни обняли меня, и я поняла — наконец-то я дома.
