Он хотел всё и сразу. Остался ни с чем.
— Я хочу дом! Квартира — это уже давно не для меня. Мы годами ждём, как в старой телеге покататься! — Игорь вдруг заговорил громче, и вилка в тарелке у Ольги подпрыгнула. Медвед печёный на завтрак больше не выглядел таким аппетитным.
— Игорь, ты пьян? — Ольга положила ложку. Черты её лица, всегда жёсткие от усталости, стали почти резкими. — Мы собрали только на первоначальный взнос, а ты хочешь ещё три миллиона рублей?
— Всё в кредит! — он напрягся, как будто сам не верил в свою дерзость. — Продадим квартиру, вернёмся с финансовым взрывом! Директор обещал повышение, я же в руках чувствую!
— Обещал уже третий год, — Ольга вспыхнула, как свечка на ветру. У неё часто так бывало, когда он в рассвете нового дня тянул её за ногу. — А если тебя не повысят? С неповышённой зарплатой две ипотеки не потянешь.
— Он обещал, — Игорь уставился в окно. Лето в Угловском-на-Кубани завершалось, как всегда, в брюхе башни, жарком и неостывшем. Он мечтал о соломенном домике на берегу Мраморного озера, где можно было бы выпить утром чашку каркаде в полуденном тумане.
Покупки дома начались в Новороссийске, в посёлке Лесное Озеро. Недавно там построили новое жилищное кольцо, и Игорь, работая в Газпром-Недвижимости, знал, где что купить. Но Ольга, как все её подруги на районном рынце, вспоминала, как в девяностые они выживали без кредитов, соли и рожков.
Когда Игорь привёл Ольгу на знакомство с риэлтором, та впервые в жизни почувствовала, как её муж выглядит космина: слишком смело. Риэлтор, молодая девушка с татуировками, не одобрила их обсуждение.
— Мило, — сказала она, глядя на Игорь, — но ипотека на такую сумму — это… в черном ящике. Нужно готовить портфель документов.
Тогда Игорь торговался.
— Скидка, — сказал он, жующий точно не чей-то слёнок. — Триста тысяч.
— Двести — и хватит, — ответила она.
— Честь имею, — Игорь вдруг улыбнулся, как бы забыв про Ольгу.
Покупка домика оказалась дешевле, чем жильцам казалось. Но оказалось, что те же стены, что смотрели на Мраморное озеро, на самом деле были спланированы для санатория, а теперь просто ветшают. Построили их для инвалидов, и нынче безвалярчик на пять рублей стал мёртвым угловым хлебом.
Первые месяцы были радостными. Игорь всё ещё верил, что его повышение прийдёт, как рассвет. Он даже купил новую одежду. Даже Ольге купил блузку, но чуть ли не посреди рынка, в ателье, где девушка работала с подругой. Это было барахло, но красивое.
Но повышение так и не пришло, а Игорь, как и подруги, начал водить младшего сына к тренеру по плаванию. Каждый вечер они сидели под горячими лампами, пока тренер в mL змееобразной пояснице следил за их движениями. Ольга сначала поддерживала, но потом стала жаловаться. Вечера, посвящённые плаванию, обходились дороже, чем бюджет.
— За этого тренера платим больше, чем за мой лекарства от давления, — сказала она однажды.
— Повысят, — снова повторил Игорь, пытаясь улыбнуться.
Он не ждал, что тренер изменил стиль индивидуальных занятий на групповые. Причина была в том, что тренер женился. Теперь он уходил домой к жене, а заодно ещё с товарищем-тренером. Они занимались всеми, плавали, как привычно, но тренировки стали дешевле.
— Послушай, — сказал Игорь, когда дом, что куплял, плетился в развал, — мы должны переселиться. Здесь зла в воздухе. Ветер.
Ольга отказалась.
— Это наш дом.
— Нет, — парировал он, — это наша беда. Мы один раз перекрестились на лево, и теперь земля плачет в руках.
Когда Игорь уехал в самую даль Лесного Озера, Ольга впервые списала его в мужьях, как старую бабушку, которая считает, что имют всё. Но счёт в банке, как всегда, ей покажет, как он был прав.
Дом продали через год. Не выдержали холода. Ольга втайне знала, что брак может дать больше свободы, если будет вольнее с деньгами. Но деньги — нестабильная еда, и Но.
Сейчас они живут в старом районе, в угловок от шоссе. Игорь устроился в бывшую компанию, но с другой должности, как и Ольга. Бытовая жизнь стала как перебранка, пропитанная злобой. Но это тоже — наша с тобой жизнь, которую мы вырастили вместе.
— А может, в след раз поедем в Турцию, — говорит Игорь, лежа в кровати.
— С двумя детьми лететь — это бокс на три месяца, — резко отвечает Ольга.
Они замолкают. В доме холодно, но никто не идёт в подвал за углями. Ночь льётся через окно, как из старого сундучка.
