29 марта
Сегодня первые вдохи весны. Весенние первоцветы уже дремлют в земле, а я все еще торчу в комнатушке у свояка, ожидая, когда исправлю свои ошибки. Вспоминаю тяжелую беседу с Иваном Петровичем.
Он стоял как-то особенно: ссутулившись, но с огнем в глазах. «Слышишь, Павел, в два дня гони свою задницу отсюда, пока я не вышвырнул твою задницу в коридор». Йодное блюдце тарахтело на столешнице, последние капли сопла мотора.
«Папа, перестань!» — крикнула Анастасия, но едва выдохнула слово, как ее усыпили взглядом отца.
«Остаемся стоять. С ним разговариваю!» – Иван Петрович снова смотрит мне в лицо. «Илья, денежки, что обещал, когда вернешь?»
Я поднял глаза, хотя в груди все горело. Три года смотрел в этот его прицел, а теперь сил не осталось. Голос дрожал немного, но я старался говорить как можно спокойнее.
«Иван Петрович, вы помните, какое это было, – депрессия с приводом. Компания развалилась, всех уволили. По трем собесам хожу в день, но пока мастеру из старой фабрики подрабатываю, а тут вы…»
«Мое жалко или не мое?» – перебил свекор. – «Обещал через месяц, а нынче на третьем. Я по рублевкам не живу.»
Зинаида – моя супруга, сжала мою ладонь под столом. Этот жест был для меня как солнечный зайчик в туман. Собрался с силами:
«Постараюсь вернуть, клянусь. А насчет жилья… как быть с Анастасией?»
«Твои дела», – ядовито выговорил Иван Петрович, вставая. – «Не думал брать, если не сможешь. А теперь сидишь в моей квартире, словно пень. Какой ты теперь зять, а? Деньги, как кровь из пальца.»
«Пап, – Анастасия выскочила из-за стола, ее глаза мокрые были». – Как вы так говорите? Илья старался! Сутками работал, пока фирма не развалилась, а вы теперь пренебрегаете им?»
«Мне плевать!» – свекор взорвался. – «Кто возьмет бездельника? Где я в житое жил, так в общежитии, и даже комиссию платил последним днем. Теперь всякий хочет как у меня.»
Ворота двери звякнули так громко, что с полки посыпались статуэтки, прям на портрет женихов с Анастасией.
Я поставил их на стол, лицом вниз. «Илька, я разговорю его, когда успокоится», – прошептала Зинаида, собирала осколки глазами.
«Не надо. Он прав, деньги взял, а не вернул»»
«Но не твоей воли в этом! Кто знал, что оборот настал?»
Я покачал головой и ушел в коридор. Рассказывать больше не было сил. Иван Петрович принадлежал к тем, кто не прощает финансовых дел.
Мы познакомились в краеведческом лагере – Анастасия была бухгалтерством, но с тенью гения юмора. Через восемь месяцев свадьбы я переехал в дом, купленный свекром, чтобы Зинаиде что-то оставить – он бывший техник-кубатурщик. В его умах существовала четкая структура: долг, честь, счёт. И нарушители этих правил были прокляты.
Вначале он относился ко мне уважительно, казалось, видел, что Илья борется. Но все изменилось, когда я занял у него на бизнес.
«Прости папу», – сказала Анастасия, засыпая в объятиях. – «Он старый, для него слово – это всё. Клятву надо выполнить»».
«Я понимаю, но он вообще не слушает. Не верит, что я не ушел в вакханалии, а просто получил черную метку.»
«Он боится, что оставит Зину. Мама умерла в молодости, и он всю жизнь несет ее. Боится, что я связалась с бандюком»
«Она связалась, – горько усмехнулся я.»»
«Смотри, что ты говоришь, – Анастасия поцеловала меня в щеку. – Это мы что-то придумаем. Я же на себе работаю, у меня есть деньги. Если что, спустись в подвал.»»
Я обнял жену, но внутри дрожал. Не мог допустить, чтобы Зина идеялом его содержала. Это было бы для свекра похоже на убийство. Нет, должен был найти свой путь.
Просматривая вакансии, попал на Смольную площадь, где бывший партнер Ивана – Михаил Долгополов – предложил сотрудничества. Михаил, который всю зиму не изменился, ждал со старой картой знакомых.
Вечером вернулся домой, радостно сообщил о находке: «Анастасия, у Михаила есть дело, работать будем вместе! Начнем с печати на старом оборудовании»».
«Интересно!» – Анастасия обняла, но вдруг отстранилась: «А он надежный? После коллапса…»»
«Да, верю ему. Другого варианта все равно нет.»»
В коридоре поскрипывали ноги – вернулся свекор. Он пересек кухню, схватил квас, даже не глядя.
«Папа! Илья нашел интересное дело!» – попыталась Анастасия, но была откинута:
«Денежки в кармане? Нет? Значит, новая радость – не радость»».
«Иван Петрович, прислушайся! – попытался я. – Мне работу дали, вполне перспективную. Немного времени, и верну тебе все»».
«Уже слышал, – отрезал он. – Времени дать ты не дал. Неделя на сборы, я не играю.»»
Он ушел, а я сжал кулаки.
«Держись, – шепнула Анастасия. – Заработаешь, и все наладится. Он всегда так.»»
«Знаю. Но три года жить с человеком, который тебя ненавидит… Это слишком.»»
Работа с Михаилом оказалась не гладкой. С заказами проблема, оплата задерживается. Казалось, тратить впустую массу денег. В конце первого месяца понял, что заработал едва треть обещания.
«Не переживай, – утешал Михаил. – Это начало. Пойдет, пошло»».
Но Иван Петрович ждать не стал. Всех ждал в коридоре:
«Так, Илья. Твоя неделя прошла, а ты всё еще здесь. Значит, поеду к участковому разбираться.»»
«Подожди, – устало сказал. – Нашел жилье, уезжаем на выходных»».
Ложь. Аварийка, которую мы не смогли найти, но все равно терпеть не хотел.
«Хорошо. Ярость – это хорошо. Без тебе держаться»».
Анастасия услышала разговор с кухни:
«Илья, какая квартира?»»
«Найдем. Это всё, хватит.»»
В ту ночь решили снять самую дешевую лачугу на окраине. Зарплата Анастасии сжалась, но это было лучше, чем ежедневные унижения.
Вечером пришёл телефон. Соседка: «Иван Петрович плохо! Скорая уже ушла!»
Побежал к дому, мысли путались. Молился.
Когда прибежал, врачи уже суетились. Анастасия плакала.
«Что случилось?» – спросил.
«Сердце… Падал в коридоре. К счастью, я вернулась до работы»».
Ивана увезли в реанимацию. Диагноз был тяжелым – обширный инфаркт. Анастасия ночевала в больнице, а я метался между домом и клиникой.
«Это я виноват, довёл человека».
«Нет, – сказала Анастасия. – У него сердце не держало. Он экономил на лекарствах, чтобы дом вам купить.»
«Получается, я… – не мог он сказать.»»
На третий день Иван Петрович стал стабильнее. Анастасия почти всегда рядом. Я работал с утроенной метой. Михаил дал аванс, маленький, но хватило на лекарства и еду.
Через неделю навестил его. Долго не решался.
«Явился… – Иван Петрович смотрел с плевком. – Плохо ли ты мне живи?»
«Виктор Семёнович, – подходил ближе, поставил пакет с ранней едой. – Как вы себя чувствуете?»
«А тебе не интересно?» – выSizeMode. – «Теперь квартира свободна, а долг можно забыть.»
«Вы несправедливы… – тихо ответил. – Я беру деньги, верну. Вот, первую порцию принес.»
Достал конверт. Иван Петрович посмотрел, но не берет его.
«От Михаила, – продолжил Илья. – Работа через два месяца наладится, и верну все».
«А если снова всё пойдет не так?» – спросил свекор. И в глазах не злость, а усталость… и страх.
«Найду другую работу. Может, по ночам таксовать, но верну до копейки. Клянусь, я не жулик.»
Иван Петрович молчал.
«Понимаю, – тяжело выговорил. – Ольга рассказала мне все про тебя. Как стараешься, как работаешь… Но я всю жизнь проливал пот, чтобы что-то иметь. Купил эту квартиру на последние деньги, чтобы дочке даю.»
«Понимаю, – ответил. – И благодарен за всё. Обещаю, не подведу».
«Посмотрим. Кстати, где вы живете? Ольга говорит, у подруги, но я не дурак. Вижу, врет.»
«Нигде… Я в мастерской сплю, Оля – у подруги. Но вот снимок денег не хватает.»
«И это называется о ней заботиться? Она по чужому порогу бегает, а ты…»
«Пока я зарабатываю, чтобы вернуть вам! – не выдержал я. – Вы же выгнали нас!»
Тишина. Вдруг Иван Петрович протянул руку, взял конверт, вернул мне:
«Держи. Сними жилье для начала. А долг потом. Но если опять подведешь Ольгу… Инфаркт будет сущим пустяком по сравнению с тем, что я с тобой сделаю.»
Сей чудо. Старый вояка даже в больнице остался самим собой.
Когда Иван вернулся домой, он настоял, чтобы мы вернулись. Сопротивлялся, но Анастасия счастлива, значит, согласен.
С Михаилом дела пошли лучше. Три месяца – и смог возвращать свекру долги. Однажды, когда принес очередную часть, Иван сказал:
«Совсем не будешь Михайлу платить. Мы вместе откроем мастерскую. У меня знакомый на рынке сказал, помещение освободилось. Недорого возьмем.»
«Серьезно? Я…»
«Почему нет? Я же на пенсии. Секретарь буду. Порядок наведу.»
Так начали удивительное партнерство. Споры не обошли, но научились понимать сильные стороны.
«Ты, – как-то сказал Иван в конце дня, – неплохой мужик, Илья. Жизнь-то тяжелая, но справляемся»».
«Спасибо. Мне тоже повезло с тестем. Немного поздно, но повезло.»
Он хмыкнул, похлопал по плечу:
«Не подлизывайся. Долг до сих пор не отдан.»
«Обязательно отдаю. Вы же не из тех, кто прощает.»
«Верно. Но после инфаркта понял – порой прощение – это не слабость, а сильнейший поступок.»
Сидим теперь в мастерской, освещенной лампочкой на пыльной веревке. Иван Петрович и я – такие разные, но нашли язык. Поняли главное: истина семейной жизни проявляется не в радостях, а в трудностях. А тесть, что не прощает, в нужной минуте может стать верным союзником.
Урок мой прост: не сравнивай обиды – ищите мосты. Потому что истинное прощение дает силу жить дольше.
