Казалось бы, если двое прожили вместе всю жизнь, их уже ничто не разлучит. Столько общего, столько прожито – куда уж дальше? Но жизнь, как известно, сложнее любых ожиданий. И наша семья – горькое тому подтверждение.
Мои дед, Иван Петрович, и бабушка, Агафья Семёновна, прожили в браке сорок один год. Долгих четыре десятилетия бок о бок. Вырастили троих детей, дождались внуков, а их к тому времени было уже пятеро. Для всех нас они были оплотом стабильности, живым примером того, как надо любить и беречь семью. Их дом в Нижнем Новгороде всегда был полон тепла, а их взаимоотношения казались незыблемыми.
Но однажды, в день их свадьбы, за большим столом, когда собралась вся родня – дети, внуки, зятья и невестки – бабушка неожиданно поднялась и ровным голосом сказала:
— Мы с Иваном решили развестись.
Сперва все подумали, что это неудачная шутка. Кто-то засмеялся, кто-то промолчал. Но дед лишь кивнул: да, документы уже поданы. В комнате воцарилась тишина – тяжёлая, словно перед грозой.
Я, как старший внук, всегда был к ним особенно близок. Именно они научили меня, что такое настоящая семья – поддержка, забота, умение прощать. И потому их слова прозвучали для меня как удар.
Я не мог понять: как так? Сорок один год! Что должно было случиться?
Неделю я ходил сам не свой. В голове путались мысли, сердце сжималось от непонимания. В конце концов я выждал момент и спросил их напрямую:
— Почему?
Бабушка вздохнула:
— Мы слишком разные. И поняли это слишком поздно. Жили вместе, потому что надо было растить детей, вести хозяйство. Но теперь, когда всё это позади… Остались только мы вдвоём. И оказалось, что нам трудно.
— Она меня раздражает, — неожиданно резко сказал дед. — Всё: как смотрит, как вздыхает, как чашку на стол ставит. Устал чувствовать себя виноватым за каждый шаг.
— А он мне надоел своей небрежностью, — добавила бабушка. — Вечно всё бросит на полпути, тапки шлёпают по полу, свет не гасит… Не могу больше.
Их слова не звучали злобно – лишь усталость и какая-то горькая ясность.
Они пытались всё исправить. Ходили к психологу в Ипатьевском переулке. Пожили порознь: бабушка уехала к дочери в Рязань, дед остался в доме. Пробовали вспомнить молодость – ходили в театр, ездили на Волгу. Но… ничего не помогло.
— Хотим прожить остаток дней честно, — тихо сказал дед. — Врозь.
Родные, конечно, уговаривали их передумать. Как так – развод на старости лет? Что люди скажут? Но постепенно все поняли: у каждого есть право на счастье. Даже если для этого нужно разорвать то, что казалось вечным.
Они развелись без скандалов. Бабушка осталась в доме, дед перебрался к сыну на дачу под Городцом. Иногда звонят друг другу. Приезжают на праздники. Но каждый теперь живёт своей жизнью.
Я часто об этом думаю. О том, что даже самое прочное может оказаться хрупким. О том, что можно прожить с человеком всю жизнь и вдруг понять – он чужой. И о том, как важно не врать себе, даже если для правды нужна решимость.
Я их по-прежнему люблю. И, пожалуй, теперь уважаю ещё больше – за честность. За то, что нашли в себе силы быть собой.
