Виктор Степанович и Марина Николаевна тысячу раз пожалели, что согласились на уговоры сына и продали родной дом…
Пусть крыша там текла, а печь капризнилась, но это была их крепость. Там они решали сами, когда пить чай, а когда ругаться на телевизор. А теперь? Теперь они боялись лишний раз выйти из комнаты, чтобы не нарваться на вечное недовольство невестки Катерины. Её бесило всё: и шарканье тапками, и хлюпанье чая, и даже то, как старики пережевывали котлеты.
Единственным, кому они были по-настоящему дороги, оставался внук Дима. Высокий, кудрявый, с глазами, как у деда в молодости, он души не чаял в бабуле с дедом. И если мать позволяла себе повысить голос при нем, тут же получал отпор. А вот их сын Вадим… То ли жена его запугала, то ли просто плевать он хотел на родителей — но никогда за них не заступался.
Дима ужинал с ними, когда был дома. Вот только дома он бывал редко — сейчас проходил практику и жил в общаге рядом с работой. Навещал только по выходным.
Для стариков эти визиты были как глоток воздуха. Вот и Новый год на носу. Дима примчался с утра пораньше — просто поздравить. Зашел к ним в комнату, достал из рюкзака подарки: теплые шерстяные носки и варежки. Знал, что они вечно мерзнут. Деду — простые, бабуле — с вышитыми ромашками. Марина Николаевна прижала их к щеке и расплакалась.
— Ба, ты чего? Не по душе?
— Что ты, золотце! Лучших у меня и не было. Дорогих во всех смыслах…
Она обняла внука, а он, как в детстве, принялся целовать её ладони. Они всегда пахли чем-то уютным: то пирогами, то яблоками, а главное — теплом и заботой.
— Ну, мои дорогие, продержитесь тут без меня пару дней. С друзьями погуляю — и назад.
— Гуляй, родной, — кивнула бабуля. — Мы подождем…
Дима ушел, а старики остались в своей комнатке. Через час донеслось:
— Вадим, ну как так?! Гости приедут, а тут твои родители! Стыдоба! Куда их девать?!
Сын что-то промямлил в ответ, но Катя и слушать не стала. Виктор Степанович достал из-под матраса заветную пачку вафель, поделился с женой. Сидели у окна, жевали в тишине. Боялись даже слово сказать. В глазах Марины Николаевны блестели слезы.
К вечеру зашел Вадим:
— Родители, тут гости скоро… Вам надо куда-то… сами понимаете.
— Сынок, да куда мы пойдем? — прошептала мать.
— Ну… соседка тётя Люда вас в деревню звала. Может, к ней?
— Да как мы туда доберемся? Автобусы уже не ходят, да и жив ли кто там…
— Не знаю. В общем, у вас час.
Дверь захлопнулась. Старики переглянулись. Собрались молча. Варежки Димы пригодились.
На улице — мороз, снег. Люди спешат, смеются, готовятся к празднику. Они зашли в кафе, выпили чаю. Потом — в парк, в беседку. Сидят, прижавшись друг к другу.
— Хоть внук у нас не черствый, — вздохнул Виктор Степанович.
— Обещали ему продержаться… — всхлипнула бабуля.
Вдруг у их ног завозился пёс — рыжий спаниель, весь в снегу. Ткнулся носом в колени Марины Николаевны.
— Ты что здесь, дружок? Потерялся?
Из темноты донеслось:
— Барсик! Где ты? Домой пора!
Девушка подошла ближе, увидела стариков и замерла.
— Вы… давно тут сидите?
Ответа не последовало.
— Вам… некуда идти?
Барсик крутился вокруг бабушки, вилял хвостом.
— Ладно, — решительно сказала девушка. — Разговоры — потом. Я уже замерзла, да и вы, наверное, тоже. Пойдемте ко мне. Я одна живу.
Старики переглянулись.
— Даша, тебе и так хлопот хватает…
— Ну уж нет! — Она нахмурилась. — Барсик тоже за вас голосует. Видите, как радуется?
Шли медленно. Даша болтала без умолку, Барсик носился вокруг.
В квартире пахло пирогами. Ёлка сверкала.
— Будете моими дедулей и бабулей на праздник, — объявила Даша.
Утром она их не отпустила.
«Поживите пока у меня», — сказала.
А через два дня на пороге появился Дима — бледный, перепуганный.
— Где они?!
Даша молча указала на кухню. Оттуда доносился смех и запах блинов.
— Ба! Дед!
Потом были чаепития, разговоры до рассвета. Даша уговорила оставить стариков у себя. Дима перетащил их вещи. Сам теперь частый гость.
В квартире, где раньше жили только Даша и Барсик, теперь тесно от смеха, от запаха пирогов, от споров, кто сегодня будет спать с псом (Барсик сам выбирает).
А Дима и Даша… Ну, это уже другая история.
Главное — доброта. Она, как бумеранг, всегда возвращается.
Иногда стоит просто улыбнуться. Спросить: «Ты как?» Сделать что-то простое…
И тогда снег за окном кажется не таким холодным.
