**Ультиматум свекрови**
– Хватит! Терпеть больше не могу! – голос Светланы Петровны дрожал от негодования. – Вова, либо ты разберёшься со своей женой, либо я уезжаю насовсем!
Ольга замерла у порога кухни, держа сумки с продуктами. Свекровь стояла в центре гостиной, багровая от злости, и тыкала пальцем в сторону двери.
– Мам, давай успокоимся, – Вова отложил газету. – В чём дело?
– В чём дело?! – Светлана Петровна заломила руки. – Спроси лучше у своей Алёнки! Я сегодня шла от Людмилы Семёновны, а эта… – она бросила на Ольгу презрительный взгляд, – болтает с соседкой о том, что я, видите ли, слишком много сижу дома!
Ольга поставила сумки на пол и вздохнула. Опять началось.
– Светлана Петровна, я ничего такого не говорила…
– Врёшь! – перебила свекровь. – Так что же ты рассказывала Гале с пятого этажа? Что тебе тесно втроём? Что хочешь побыть с мужем наедине?
Вова растерянно посмотрел то на жену, то на мать.
– Оля, это правда?
– Вов, я просто… – Ольга с трудом подбирала слова. – Галя спросила, как у нас дела, и я ответила, что иногда хочется вечером тишины. Ничего плохого я не имела в виду.
– Тишины! – фыркнула Светлана Петровна. – Значит, я мешаю! Я здесь лишняя!
– Мам, не говори так, – Вова попытался её обнять, но она отшатнулась.
– Не надо меня утешать! Я всё прекрасно поняла. Твоя драгоценная жена хочет выставить меня из моей же квартиры!
Ольге стало жарко от возмущения. «Её» квартира? Да они с Вовой выплатили половину доли его брату, когда тот перебрался в Питер. Вторую половину свекровь получила после смерти мужа. И вот уже пять лет Ольга терпит упрёки, будто живёт на чужой территории.
– Светлана Петровна, я никого не собираюсь выгонять, – проговорила она ровно. – Это наш общий дом.
– Наш?! – свекровь закатила глаза. – Это мой дом! Здесь мой сын вырос! А ты здесь временно.
– Мама! – Вова повысил голос. – Оля моя жена, и это её дом тоже.
Светлана Петровна смерила сына взглядом.
– Значит, выбираешь её, а не родную мать? Вот спасибо!
Ольга пошла на кухню убирать продукты. Руки дрожали, но она сжала зубы. Сцены повторялись всё чаще. Сначала свекровь цеплялась к мелочам – то суп недосолен, то пыль не вытерта. Потом пошли претензии серьёзнее – Ольга поздно встаёт, тратит слишком много на еду, неправильно гладит бельё.
А в последнее время Светлана Петровна и вовсе начала жаловаться соседкам, какая неблагодарная невестка ей досталась.
– Оль, – Вова вошёл на кухню, – мама просто переживает. Возраст такой.
– Возраст? – Ольга повернулась к нему. – Ей шестьдесят три, Вова. Она не беспомощная. И дело не в нервах. Она просто не смирилась с тем, что ты женился.
– Не говори так про маму.
– А как? Пять лет я терплю! Надеялась, что станет легче, а только хуже.
Вова отвернулся к окну. Ольга знала – он прятал глаза, когда не знал, что ответить.
– Может, мне съехать к сестре на время? – предложил он. – Чтобы вы обе остыли.
– Ты серьёзно?! – Олька не верила ушам. – Вместо того чтобы решить проблему, ты хочешь сбежать?
– Я не сбегаю. Просто не хочу, чтобы вы ругались из-за меня.
– Мы ругаемся не из-за тебя! А из-за того, что твоя мать считает меня случайным человеком в твоей жизни!
Из гостиной донёсся крик:
– Вова! Или она сейчас же извинится, или я уезжаю!
Вова вздохнул тяжело.
– Оль, ну извинись. Чтобы не было скандала.
– За что? За правду?
– За то, что мама расстроилась.
Ольга смотрела на мужа и не узнавала его. Когда они познакомились, он казался ей сильным, решительным. А сейчас перед ней стоял запутавшийся мальчик, боящийся огорчить маму.
– Нет, – твёрдо сказала она.
Вова вышел. Вскоре раздались шаги и хлопок двери. Свекровь собирала вещи.
Ольга села за стол, пытаясь унять дрожь. Так жить дальше было нельзя.
На прошлой неделе она рассказала всё своей матери. Та долго молчала, а потом сказала:
– Дочка, женщина должна чувствовать себя хозяйкой в доме. Если позволишь свекрови вертеть тобой, всю жизнь будешь на побегушках.
– Но Вова всегда на её стороне!
– Значит, он не муж ещё, а сынок.
Тогда слова матери казались жёсткими. Теперь Ольга понимала – она была права.
Вова вернулся с виноватым видом.
– Мама уезжает к тёте Зине. Говорит, там её ценят.
– И что дальше?
– Поживёт, успокоится, потом вернётся.
– Вова, она не просто обиделась. Она поставила ультиматум. Либо я буду ползать перед ней, либо так и будет.
– Она же пожилая…
– Пожилая? У неё есть подруги, сестра, внуки! Какое одиночество?
Вова опустил голову.
– Но мы же семья…
– Да. И в семье должны быть границы. Я не против, чтобы мама жила с нами. Но я против, чтобы она командовала.
Он поднял глаза.
– Что ты предлагаешь?
– Ты должен объяснить ей: у нас семья, и решения мы принимаем вместе. Она важна, но не главная.
– Она не поймёт.
– Поймёт, если ты будешь твёрд. Вова, мне тридцать. Я не собираюсь всю жизнь оправдываться за каждый шаг.
Из прихожи донеслись шаги. Свекровь тащила чемодан.
– Вова! – крикнула она. – Проводи мать хотя бы до такси!
Он бросил на жену несчастный взгляд и вышел. Ольга слышала, как свекровь всхлипывает и жалуется на неблагодарность. Потом дверь захлопнулась.
Тишина.
Впервые за годы – настоящая тишина. Никто не включал на полную громкость телевизор, не комментировал её каждый шаг.
Должно было стать легче. Но Ольга чувствовала пустоту.
Через час вернулся Вова.
– Как мама?
– Плохо. Рыдала всю дорогу. Говорит, что я её предал.
– Ты не предавал. Ты просто отказался заставить меня извинятьсяНо впервые за долгое время Вова твёрдо понял – настоящая семья начинается там, где мужчина защищает не детские обиды, а взрослое счастье.
