Однажды штормовой октябрьской ночью в Москве грохот грома сотрясал небо, пока Светлана Иванова стояла под крыльцом дома, который должен был стать её приютом. Одной рукой она сжимала пальто над округлившимся животом, другой дрожала, сжимая ключи меж пальцев как броню. За ней грохнула дверь. Слова мужа звенели в ушах, холодные и окончательные.

«Избавься от этого. Ребёнок — обуза. Мне нужна свобода».

Дождь стекал по лицу как слёзы, на которые не оставалось времени. Она отвернулась от единственной известной ей жизни — с разбитым сердцем, но стальной решимостью.

Что Дмитрий не знал: малыш был не один.

Их было двое.

***

В просторном холле веяло холодом, но Светлану заставляла дрожь не стужа. Она сидела на краю дорогого кожаного дивана, руки защитно оберегали живот, где бились два крошечных сердца — хрупких, но упорных
Дом сверкал роскошью, но был холоднее уличного ветра.