Виктор Иванович и Людмила Петровна не раз жалели, что поддались на уговоры сына и продали свой дом в деревне. Пусть жизнь там была нелегкой, но это было их родное гнездо. Там они чувствовали себя хозяевами. А теперь? Они боялись даже выйти из комнаты, чтобы не вызвать недовольство невестки Ольги. Ее раздражало всё: как они шаркали тапками, как пили чай, как ели.
Единственным, кто по-настоящему любил стариков, был внук Серёжа. Высокий, статный парень, он души не чаял в бабушке с дедом. Если мать повышала голос при нём, он тут же вставал на их защиту. А вот сын Михаил — то ли боялся жены, то ли ему было всё равно — никогда не заступался за родителей.
Серёжа ужинал вместе с ними, но дома бывал редко. Сейчас он проходил практику и жил в общежитии рядом с работой. Навещал их только по выходным.
Старики ждали внука как праздник. Вот и Новый год на пороге. Серёжа заскочил рано утром, лишь бы поздравить родных. Зашёл в их комнату, подарил каждому тёплые шерстяные носки и варежки. Он знал, что они вечно мёрзнут. Деду — простые, бабушке — с узором. Людмила Петровна прижала подарок к лицу и расплакалась.
— Бабуль, что ты? Не понравились?
— Что ты, родной! Они самые лучшие. Таких драгоценных — во всех смыслах — у меня никогда не было.
Она обняла внука, а он, как в детстве, принялся целовать её ладошки. Они всегда пахли то яблоками, то пирогами, а больше всего — теплом и заботой.
— Держитесь тут без меня пару дней. С друзьями погуляю, а потом вернусь.
— Хорошо, родной, — кивнула бабушка. — Мы подождём.
Серёжа собрал вещи, попрощался и ушёл. Старики вернулись в свою комнату. Через час услышали, как Ольга кричит на мужа: скоро гости, а тут старики! Куда их девать? Стыдно перед людьми, нельзя расслабиться. Да и где гостей потом укладывать? Михаил попытался возразить, но жена даже слушать не стала.
Виктор Иванович и Людмила Петровна сидели тише воды, боялись даже чайник включить. Дедушка достал из-под матраса вафли, поделился с женой. Они уселись у окна и молча жевали. В глазах Людмилы Петровны дрожали слёзы. Как же горько — дожить до того, что ты никому не нужен.
На улице стемнело. В комнату вошёл Михаил.
— Дело такое… гости скоро, вам надо куда-нибудь уйти. Сами понимаете, с вами праздника не получится.
— Сынок, куда мы пойдём? Никого здесь у нас нет, — прошептала мать.
— Ну не знаю, Оля сказала — час на сборы.
Михаил вышел. Старики переглянулись. Каждый сдерживал слёзы. Собрали вещи, надели подарки внука, вышли на улицу. Уже совсем стемнело. Люди спешили по делам, все куда-то торопились. Людмила Петровна взяла мужа под руку, и они медленно пошли в парк.
По дороге зашли в кафе, заказали чай и бутерброды — целый день ничего не ели. Сидели почти час, не решаясь выйти на холод. На улице кружила метель, мороз крепчал. В парке была беседка — решено было переждать там. Уселись, прижавшись друг к другу. Людмила Петровна разглядывала варежки. Виктор Иванович взглянул на неё и сказал:
— Хоть у Серёжи сердце доброе, несмотря на чёрствость родителей.
— Обещали ему продержаться, а не смогли, — вздохнула бабушка.
Время шло, снег не утихал. В окнах зажигались гирлянды. Люди собирались за столом, провожая старый год. Вдруг у ног стариков появилась собака — рыжий спаниель. Он поскуливал, встал лапками на колени к Людмиле Петровне. Та улыбнулась, погладила его.
— А ты что тут, дружок? Потерялся?
Вдалеке послышался голос:
— Тобик, ко мне! Где ты? Пора домой!
Девушка подошла к беседке, увидела стариков.
— Простите, Тобик добрый, никого не обидит. Вы давно здесь сидите?
— Давно, доченька… Хорошая у тебя собака.
— А почему не идёте домой? Холодно же, скоро Новый год!
Старики молчали.
— Вам некуда идти?
Они опустили головы.
— Так, разговор продолжим в тепле. Я и сама замёрзла. Вставайте, пойдёмте ко мне.
— Зачем тебе лишние хлопоты? Мы как-нибудь до утра…
— Ну уж нет! Я с Тобиком живу одна, места хватит.
Старики переглянулись, поднялись. Ноги, несмотря на тёплые носки, уже застыли. Шли медленно, Тобик бежал впереди, виляя хвостом. По дороге разговорились. Людмила Петровна, стесняясь, рассказала, как оказались в беседке. Девушка — её звали Настя — расстроилась.
— Я бы всё отдала, чтобы мои родители были живы… а ваши вас выгнали…
В квартире было уютно, пахло пирогами. Настя накрыла стол, Виктор Иванович играл с Тобиком. Новый год встретили тепло. Старики благодарили Настю, а она их — что не одна в эту ночь. Утром она не отпустила их, предложила пожить недельку.
Серёжа вернулся, зашёл к бабушке с дедом — комнаИ с тех пор в доме Насти стало на одного человека, одну собаку и целую вселенную тепла больше.
