ОНА БУДЕТ ЖИТЬ С НАМИ…
Надоедливым трезвоном дверной звонок возвестил о нежданных гостях. Татьяна отложила фартук, вытерла руки и пошла открывать. На пороге стояла дочь с молодым человеком. Женщина впустила их в квартиру.
— Привет, мам, — чмокнула её дочь в щёку. — Знакомься, это Артём, он теперь с нами живёт.
— Здравствуйте, — буркнул парень.
— А это моя мама — тётя Таня.
— Татьяна Ивановна, — поправила она.
— Мам, что у нас на ужин?
— Картошка с котлетами.
— Я не ем картошку, — заявил парень, скинул кроссовки и направился в комнату.
— Ну ты чего, мам, Артём картошку не любит! — дочь округлила глаза.
Молодой человек растянулся на диване, швырнув рюкзак на пол.
— Это, вообще-то, моя комната, — заметила Татьяна.
— Артём, пошли, покажу, где мы будем жить, — позвала Олечка.
— А мне тут норм, — пробурчал он, нехотя поднимаясь.
— Мам, придумай, чем его накормить.
— Даже не знаю, у нас полпачки пельменей осталось, — пожала плечами Татьяна.
— Сойдёт, с горчицей да майонезом, — откликнулся он.
— Ну замечательно, — только и смогла выдавить Татьяна, направляясь на кухню. — Раньше котят таскала, а теперь вот это привела. Теперь ещё и корми его.
Наложила себе картошки, две котлеты, поставила на стол салат и с аппетитом принялась за ужин.
— Мам, а ты чего тут одна ешь? — в кухню влетела дочь.
— Потому что с работы пришла и есть хочу, — ответила Татьяна, разжёвывая котлету. — Кто голодный — пусть сам накладывает. И ещё вопрос: почему Артём с нами жить будет?
— Как почему? Он мой муж.
Татьяна чуть не подавилась.
— Какой муж?!
— Ну вот такой. Я уже взрослая, сама решаю, за кого замуж выходить. Мне, между прочим, девятнадцать.
— Вы меня на свадьбу даже не позвали.
— Какая свадьба? Расписались — и всё. Теперь мы муж и жена, значит, будем вместе жить, — отрезала Оля, косясь на мать.
— Ну, поздравляю. А почему без свадьбы?
— Если у тебя есть лишние деньги, можешь нам отдать — мы придумаем, куда их потратить.
— Ясно, — Татьяна продолжила жевать. — А почему именно у нас?
— Потому что у них в однушке ещё трое родни ютится.
— То есть снимать жильё — не вариант?
— Зачем снимать, если у меня своя комната есть? — удивилась дочь.
— Понятно.
— Так дашь нам чего-нибудь поесть?
— Оль, картошка в кастрюле, котлеты на сковороде. Если мало — в холодильнике пельмени. Бери и ешь.
— Мама, ты что, не понимаешь? У тебя теперь ЗЯТЬ! — растянула она последнее слово.
— И что? Мне теперь лезгинку танцевать? Я с работы, устала, давай без церемоний. Руки есть — сами поедите.
— Вот поэтому ты и одна!
Оля зло посмотрела на мать и выбежала, хлопнув дверью. Татьяна доела, помыла посуду, вытерла стол и отправилась в спортзал. Она была свободной женщиной и вечерами занималась собой — бассейн, тренажёры, никаких зятьев.
Вернулась ближе к десяти. Кухня напоминала поле битвы: кастрюля без крышки, картошка засохла, упаковка от пельменей валялась на столе, хлеб зачерствел на открытом воздухе. Сковорода подгорела, и кто-то успел её поцарапать вилкой. В раковине — гора грязной посуды, на полу — липкая лужа. В воздухе витал запах сигарет.
— Вот это новости… Оля раньше такого не устраивала.
Открыла дверь в комнату дочери. Парочка попивала вино и курила.
— Оля, иди прибери кухню. Завтра новую сковороду купишь, — сказала Татьяна и ушла, оставив дверь открытой.
Дочь вскочила и рванула за ней.
— Это мы теперь убирать должны? И где мне деньги на сковороду? Я же не работаю, я учусь! Тебе посуду жалко?
— Слушай, Оль, правила дома простые: поел — убери, насорил — прибери, сломал — купи новое. Каждый за собой убирает. И да, сковороду жалко — она не дёшево стоит, а теперь годится только на выброс.
— Ты просто не хочешь, чтобы мы тут жили! — выпалила Оля.
— Неа, — спокойно ответила Татьяна.
— Но у меня тут доля есть!
— Не-а. Квартира моя, я её заработала. Ты тут прописана — и всё. Хочешь жить — соблюдай правила.
— Я всю жизнь по твоим правилам жила! Я замуж вышла, и ты мне не указ! — взвизгнула Оля. — Ты пожила своё, теперь наша очередь!
— Отлично. Я вам уступаю лавочку у подъезда. Раз вышла замуж — ночуй с мужем, но не здесь. Он тут жить не будет.
— Да заткнись ты со своей квартирой! Артём, валим отсюда! — закричала Оля и начала швырять вещи в сумку.
Через пять минут в комнату ввалился «зять».
— Так, мамаша, не гони волну — и всё будет чики-пуки, — сказал он, пошатываясь. — Мы никуда не поедем. Будешь хорошей — будем тихо любиться ночью.
— Какая я тебе мамаша? — возмутилась Татьяна. — Мамаша твоя дома сидит, вот и марш к ней, и жену свою прихвати.
— Щас я тебе… — парень занёс кулак.
Татьяна ловко схватила его за запястье, впившись маникюром в кожу.
— А-а-а, отпусти, психопатка!
— Мам, ты чего?! — завизжала Оля, пытаясь оттащить мать.
Татьяна оттолкнула дочь, дала коленом в пах Артёму, а затем добила локтем в шею.
— Я побои зафиксирую! — завопил он. — В суд подам!
— Подожди, я полицию вызову — так проще будет фиксировать, — ответила Татьяна.
Молодые ретировались, оставив после себя хаос.
— Ты мне больше не мать! — крикнула Оля на прощание. — И внуков не увидишь!
— Какая потеря, — вздохнула Татьяна. — Хоть в тиТатьяна закрыла дверь, вздохнула с облегчением и пошла заваривать чай — наконец-то в доме снова было тихо, уютно и чисто.
