Знаешь, запомнился мне случай с Артёмом Волковым. Девчушка просто маму искала… а вышло – целую компанию от краха спасла.
Артём Волков давно не помнил, чтоб его так трясло. Сидел он в переговорке, хоть кондиционер на полную дул, а дорогой английский костюм хоть выжимай – весь в поту. Напротив трое питерских топ-менеджеров – из «Газпрома», представляешь? – сидели каменные, лица ни единой эмоции. Каждую попытку заговорить встречали учтивым, но пустым кивком.
Переводчик должен был быть тут пятнадцать минут назад. Сейчас? Пропал, и никто не знал где.
А Артём-то знал: сорвется эта встреча – и десять лет жизни коту под хвост. Пробовал улыбаться, напряженно вежливить, даже поклон неуклюжий скопировал с ютуба. Бесполезно.
Всё рушилось.
Как вдруг…
Дверь распахнулась.
Вошла девчонка, лет десяти не больше. Косичка небрежная, футболка старенькая, кроссовки потертые. Большие глаза удивленно оглядели комнату, битком набитую напряженными взрослыми.
— Господин… а на каком этаже моя мама убирается? — робко спросила она.
Артёму просто душу в пятки ушло.
— Уходи отсюда! Не место тут детям! — выпалил он в отчаянии.
Девочка замерла, испуганная…
Но то, что она сделала дальше, повергло всех в полную тишину.
Она низко поклонилась питерским гостям и чистым, спокойным голосом заговорила на идеальном японском:
— «Охаё годзаймас. Сумимасэн, маму ищу…»
Мужики обомлели. Сам глава делегации — седой, до этого бровью не повел — поднял взгляд, чуть улыбнулся и ответил по-японски. Девочка завела с ним беседу, будто в Токио родилась.
Артём онемел. Секретарша, прилипшая к его уху, едва выдохнула:
— Да быть не может… японский по телеку не учат.
Девочка обернулась к Артёму, без капли зазнайства, с такой душевной, детской простотой:
— Господин Ямамото говорит, он очень рад встретить юную поклонницу их культуры. И… что он, в общем-то, догадывался. Три месяца они присылали письма по-японски, чтобы проверить, ценит ли компания отношения. Но никто толком не ответил.
Артём побелел. Три месяца писем в корзину…
Потому что никто в фирме японский не знал.
И лишь дочка уборщицы разглядела в тех словах ценность.
— Откуда ты язык знаешь? — осилил он спротсить, голос срываясь.
Девочка пожала плечиками, улыбнулась:
— Мама в ночную смену работает. Я её жду в комнате отдыха. Там старый телик, только НТВ да Рен ТВ ловит. Титра нет. Сперва вообще ничего не понимала… а потом незаметно, сама не пойму как, начала разбирать слова.
В зале воцарилась другая тишина.
Уже не тишина провала…
А тишина изумления.
Артём всё мгновенно понял:
Иногда маленькое, внимательное сердечко слышит то, что тысячи занятых взрослых уловить уже не способны.
И эта девочка — всего лишь маму желавшая увидеть — вдруг стала той самой искрой, что спасла компанию и вернула капельку души в мир, истерзанный стрессом и рутиной. Сама того не ведая. Вот так-то.