Я Взяла Бездомного На Зиму — И Узнала Отца, Которого Никогда Не Знала
Морозной ночью простой акт доброты привел бездомного по имени Николай в дом и жизнь Алисы. Но чем крепче становилась их связь, тем больше раскрывалось тайн прошлого.
Всё началось с автобусной остановки возле моего офиса. Каждый день я видела его там: мужчину с потрепанным чемоданчиком, чинящего обувь с мастерством сапожника. Одежда поношенная, но чистая, руки грубые, но движения точные. Он не просил милостыни, лишь склонившись над работой, отвечал кивком на мое «здравствуйте».
Однажды я протянула ему туфлю с оторванным каблуком. «Можете починить?» — спросила, сама не зная, зачем остановилась.
Он поднял взгляд — теплый, но усталый. «Без проблем, — ответил, осматривая повреждение. — Минут двадцать».
Я присела рядом. Он работал молча, с сосредоточенностью хирурга. Когда вернул туфлю, та выглядела как новая.
«Как вас зовут?» — поинтересовалась я.
«Николай», — коротко ответил он, убирая инструменты.
В канун Нового года ударил лютый мороз. Я уже шла к машине, как вдруг в окне кафе заметила Николая. Он сидел один, сжимая в руках маленький сверток в коричневой бумаге.
Зашла внутрь. «Николай, вам некуда пойти?»
Он вздрогнул, но увидев меня, расслабился. «Приют переполнен, — пожал плечами. — Ничего, перекантуюсь».
«С такой погодой? Да вы замерзнете!»
«Не впервой», — усмехнулся он.
Что-то сжалось у меня внутри. «Пойдемте ко мне, — вырвалось у меня. — В подвале есть кровать. Хотя бы на ночь».
Он заморгал. «Я не могу…»
«Можете, — перебила я. — Иначе я не усну».
Он вздохнул. «Вы слишком добрая, знаете ли».
Наутро меня разбудил запах блинов и детский смех. Николай стоял у плиты, а мои дети, Маша и Ваня, смеялись, облизывая пальцы.
«Мама, дядя Коля такой смешный!» — просипела Машенька, вся в варенье.
Он смущенно улыбнулся. «Надеюсь, вы не против. Решил быть полезным».
Днем я спустилась в подвал. Николай починил сломанный торшер, шатающийся стул, подтекающий кран и даже начистил всю нашу обувь.
Вечером я предложила мужу: «Давай оставим его на зиму?»
Муж удивился. «Ты серьёзно?»
«Он добрый, мастеровитый, и… — я запнулась. — Просто чувствую, что так правильно».
Муж долго молчал, затем кивнул: «Ладно. Но только до весны».
Николай, услышав это, остолбенел. «Я не могу вас обременять».
«Вы не обременяете, — успокоила я. — Мы рады вам».
Так он стал частью семьи. Дети души в нем не чаяли, а он всё чинил и помогал.
Однажды я показала ему фото родителей. «Моя мама и папа», — сказала я.
Николай побледнел. Руки его задрожали. «Твоя мать…» — прошептал он и выбежал из комнаты.
Утром его не было. На подушке лежал тот самый сверток.
Внутри я нашла фотографию: молодой Николай с младенцем на руках. На обороте — «Николай и Алиса, 1986».
Письмо было исповедью. Он признавался в измене, в том, как мама выгнала его, как он годами искал меня.
«Когда я увидел ее фото, я понял, кто ты. Но мне было слишком стыдно…»
Я позвонила маме. «Почему ты врала? Ты сказала, что он нас бросил!»
Она расплакалась: «Я думала, так будет лучше…»
Неделями я искала Николая. И вот однажды увидела его на той же скамейке.
«Папа… — сказала я, подходя. — Ты должен был остаться».
Он посмотрел на меня со слезами. «Ты… прощаешь?»
Я обняла его. «Да, прощаю».
С тех пор всё изменилось. Дети звали его «дедушка Коля», а он каждый день искуплял прошлое добротой и любовью.
Мы не идеальны. Но теперь у нас есть шанс — и мы держимся за него обеими руками.
