— Бабуль! Ну скажи, я красивая? — не переставая кружиться перед зеркалом, щебетала Полинка.
Девочка выпорхнула из примерочной в розовом платье, усыпанном бисером и стразами, с пышной юбкой и нежными оборками из органзы. Да уж, такое платье — мечта любой девочки! Оно было волшебным, будто сошло со страниц сказки. А Полина в нём — как маленькая фея.
— Взгляд, улыбка, эти озорные серые глазки — где я это уже видела? — призадумалась я, глядя на внучку. Точь-в-точь как её мама в детстве. Как же я могла забыть?
— «Дорого-богато» — так бы сказала моя мама, будь она рядом. Как жаль, что она не видит моих внуков…
А Полина просто сияла! Чего ещё нужно для счастья шестилетней девчушке? Чтобы родители были рядом, держали за руку, а на ней — самое красивое платье, из-под которого выглядывают блестящие туфельки.
— Конечно, моя принцесса, ты в нём просто чудо! Глаз не отвести! — улыбнулась я, стараясь скрыть слёзы. — Но знаешь что? К такому платью нужно подобрать туфельки и сумочку — тогда ты будешь просто неотразима! Давай оставим платье на кассе и пойдём выбирать остальное.
— Бабуль, а ты точно не обманешь? — тихо спросила Полина. — Я маме его сто раз просила, а она говорит — дорогое. А я так мечтала! Оно мне даже снилось! Одно такое во всём магазине! Ты правда купишь?
— Разве я тебя обманывала? — прищурилась я.
— Нет… — задумалась внучка. — Можно я в нём сразу домой пойду?
Она посмотрела так, что сердце растаяло, будто мороженое на солнце.
— Конечно, родная! Оплачиваем и идём праздновать! Пусть весь мир подождёт! — весело сказала я, и мы побежали к кассе.
— Вылитая мама! — улыбнулась продавщица, протягивая чек.
— Это моя бабуля! — тут же выдала Полина. — Мама с Сережкой дома, у него зубки режутся. А бабуля в гости приехала, у неё отпуск!
Потом мы долго выбирали туфли — тёмно-розовые, лаковые, с бантиками. И сумочку в тон.
— Я теперь настоящая принцесса! — повторяла Полина, любуясь собой в зеркале. — Пошли скорее домой, маме покажем!
— А давай ещё в кафе зайдём? — предложила я. — Там в детстве с родителями бывала.
— Хочу пирожное с шоколадом и какао! — захлопала в ладошки внучка.
В кафе я смотрела, как она счастливо откусывает кусочек пирожного, и вспоминала, как сама сидела здесь с мамой и папой. Мама заказывала мне «корзиночку» и коктейль, а папа с гордостью доставал из портфеля шоколад «Алёнку». Я была самой счастливой… Потом родители расстались, и хоть папа приходил, той беззаботной радости уже не было.
Дома нас встретила Катюша с маленьким Сережей на руках.
— Ого! Полинка, ты что, бабушку развела на платье? — прищурилась дочь.
— Мамочка, бабуля мне всё купила! И в кафе водила! — захлебываясь от восторга, затараторила Полина.
— Молодцы! — Катя поставила сына на пол и взглянула на меня. — Помнишь, как ты меня с бабушками в первый класс собирала? Такой ранец купили — все завидовали! И форму — белую блузку с кружевами, сарафан в складочку… А туфли! Чёрные, лаковые, с камешками! Ни у кого таких не было…
В 97-м у нас с мужем денег на сборы не было. Пришлось всем роднёй скидываться. Но Катюша на линейке была самая нарядная.
— А после линейки мы в кафе ходили, — голос дочери дрогнул. — Ты мне детское шампанское купила и торт… Я до сих пор помню вкус. А вы с папой ничего не брали… Теперь я понимаю почему.
Мы обнялись, к нам тут же прилипли дети.
И вдруг перед глазами всплыло другое воспоминание — мне 16, я с родителями покупаю платье. В 87-м оно стоило 70 рублей — целое состояние.
Я каждый день после школы заглядывала в универмаг — там, за стеклом, висело моё платье мечты: тёмно-бордовое, с вышивкой «ришелье», разрезом «лодочка» и рукавами «летучая мышь». Оно казалось мне воплощением женственности.
И вот я стою в нём перед родителями, а они смотрят на меня со слезами…
Это было моё самое любимое платье. Потом оно куда-то пропало после переезда…
За жизнь у меня было много нарядов — и скромных, и дорогих. Но то платье и тот восторг я не забуду никогда.
Вечером Катя зашла ко мне в комнату.
— Мам, зачем ты Полину так балуешь? Она мне твои серьги и кулон с рубинами показала… Ты же их так бережёшь, это память о бабушке! Тебе не жалко?
— Знаешь, дочка, — улыбнулась я, — самое большое счастье — видеть, как горят глаза у тех, кого любишь. Запомни: радость — в том, чтобы дарить, а не получать.
