**Дневник Лидии Николаевны**
Мой сын решил за меня. Прямо сейчас глажу лучший костюм — завтра важная встреча с директором пансионата. В семьдесят три года я ещё держусь, но сегодня чувствую себя загнанной лисой.
— Мам, ты готова? — кричит из прихожей Денис. — Машина уже ждёт!
— Какая машина? — выглядываю из спальни. — Мы же завтра должны ехать в этот… ну, дом престарелых.
— Не дом престарелых, а пансионат, — поправляет сын, заходя с чемоданом. — И не завтра, а сегодня. Вчера же обсуждали.
— Ничего не помню. У меня завтра к врачу, послезавтра в парикмахерскую…
Сын ставит чемодан и смотрит на меня, как на ребёнка.
— Мам, какой врач? Мы с Катей всё решили. Тебе нужен уход, а мы не можем…
— Какой ещё уход? — откладываю утюг. — Сама варю борщ, полы мою, за геранью ухаживаю.
— Вчера плиту на ночь оставила. Позавчера ключи потеряла — соседка Вера Степановна тебя в три ночи на лестнице нашла.
Морщусь. Что-то такое было, но детали — как песок сквозь пальцы.
— Всякое бывает. Ты в детстве тоже ключи терял.
— Мам, это не просто «забыла». Доктор Семёнов сказал…
— Какой Семёнов? Я к нему не ходила!
— Ходили. На прошлой неделе. Жаловались на головные боли.
Пытаюсь вспомнить — в голове пусто. Неужели правда была у врача и не помню?
— Даже если была, это не повод меня «сдавать», — бросаю вызов.
— Никто не сдаёт. Там хорошие условия, врачи, общение…
— Не хочу жить с чужими старухами! — вскакиваю. — Это мой дом. Здесь вся моя жизнь.
Денис тяжело садится в кресло.
— Мам, подумай о нас. Я работаю, Катя — дети в школе. Не можем каждый день проверять, жива ли ты.
— А я вас не прошу! Живу же как-то.
— Живёшь? — достаёт телефон. — Вот звонки за месяц: 27 раз звонила, что очки потеряла (они на лбу были). 15 раз — спросить, какой сегодня день. 8 раз слесаря вызывала, потому что дверь своим ключом открыть не могла.
Смотрю на экран — сердце сжимается. Неужели правда так плохо?
— Это временно. Отдохну — пройдёт.
— Мам, доктор сказал — деменция. Без наблюдения будет хуже.
Слово «деменция» гулко ударяет по вискам. Сажусь на кровать, закрываю лицо руками.
— Не хочу быть дряхлой психущей старухой…
— Ты не психуешь. Просто забываешь. В пансионате помогут замедлить…
— А если не хочу?
Денис подходит к окну.
— Мам, выбора нет. Я уже внёс задаток. Документы подписаны.
— Какие документы? Без меня?!
— Есть доверенность. Ты подписала её после больницы, когда с лестницы упала.
— Не помню!
— Закон есть закон. Я вправе решать.
Паника. Выходит, я — бесправная старуха? Хватаю его за рукав:
— Денис, давай по-другому… Сиделку наймём, лекарства…
— Хорошая сиделка — 80 тысяч в месяц. Плюс таблетки, анализы. У нас нет таких денег.
— А пансионат дешевле?
— В разы. И врачи там свои.
Подхожу к окну. Во дворе дети играют, бабушки на лавочках болтают. Моя жизнь теперь — за стеклом.
— А мои вещи? Квартира?
— Квартиру не трогаем. Вещи собрал.
Вижу чемодан у двери. Всё решено.
— Катя согласна? — спрашиваю тихо.
Денис отводит взгляд:
— Это её идея.
Как нож под рёбра. Я думала, сноха меня любит…
— Почему?
— Устала. Постоянные звонки, тревоги… У неё свои заботы.
— Понятно. Я — обуза.
— Не обуза, а… ситуация.
Дверной звонок.
— Водитель ждёт. Поехали.
— А если откажусь?
— Вызову скорую. У меня справка. Тебя увезут принудительно.
Ловушка. Сын всё продумал.
— Ладно. Но фото мужа возьму.
— Уже в чемодане.
— Шкатулку с мамиными серьгами.
— Тоже.
— А герань? Кто поливать будет?
— Попросим Веру Степановну.
Иду на кухню. Двадцать горшков с геранью — сажала ещё с покойным мужем.
— Погибнут без меня…
— Мам, это просто цветы.
— Для тебя — да.
Водитель стучит снова.
— Поехали, — говорю, засовывая в карман фотографию мужа.
*
Пансионат «Берёзовая роща». Красивое здание, ухоженный сад. Встречает заведующая — Людмила Васильевна.
— Вот ваша комната. Кнопка вызова — под рукой.
Денис уходит оформлять бумаги. Остаюсь одна. Ставлю фото мужа на тумбочку:
— Вот мы и доехали, Ваня…
За окном смеются старушки, играют в домино. Стук в дверь — входит соседка Зоя Николаевна, бойкая, с ясными глазами.
— Я тут шестнадцать лет живу! Первый месяц ревела — теперь как на курорте.
Вечером в столовой знакомлюсь с остальными:
— Бывший учитель физики Николай Петрович. Певица из хора Валентина Ильинична.
Михаил Семёнович, инженер, тащит в оранжерею:
— Герани гибнут! Поможете?
Осматриваю растения:
— Слишком влажно. Надо переставить к свету.
— Возьмёте шефство?
*
Ночью лежу в незнакомой кровати. Да, сын решил за меня. Да, здесь против воли. Но за окном шумят берёзы, Зоя Николаевна в соседней комнате поёт «Оренбургский пуховый платок»…
Может, и правда — не конец, а новый этап?
Достаю фотографию:
— Ваня, гляди… А ведь может и получиться.
Засыпаю впервые спокойно за полгода.
