**Невеста по переписке**
На кровати громко похрапывала женщина. Мужчина, морщась от въевшегося запаха, шлепнул её по мягкому месту. Она вскрикнула и села. Несмотря на духоту, на ней были шерстяные носки и поношенный свитер. Грязный платок съехал набок, из-под него торчали сальные волосы неопределённого цвета.
— Ты кто? — испуганно прошептала она.
В ответ он молча достал из-за пазухи фотографию и сунул ей под нос:
— Узнаёшь?
Она вспыхнула, нервно поправила платок:
— Это я… Только двадцать лет назад.
Мужчина плюхнулся на заляпанный стул:
— Ну и зачем? Душевные письма, приглашение в гости? У тебя в доме тошнотворно, а я, дурак, повёлся, думал, нашёл родственную душу. Не забыла ещё, кому писала? Я — Николай. Приехал, как и обещал.
Вера вскочила:
— Прости, что так встретила. Мог бы телеграмму прислать — я бы хоть прибралась. Пойдём на кухню, вроде суп остался, покормлю. Наверное, голодный?
Николай хмыкнул:
— Согласен. Но сначала переоденься. От тебя пахнет не розами, это точно.
Она юркнула в соседнюю комнату:
— Я на ферме работаю! Навоз, знаешь ли, ароматами не славится.
Вернулась в простеньком платье, платок повязала аккуратнее.
— Писала, что тебе сорок, а одеваешься, как старуха, — усмехнулся Николай.
— Привычка, — отмахнулась Вера. — Садись за стол.
Он сел и тут же сморщился: клеёнка липла к рукам, покрытая жирным налётом. Тем временем Вера сняла крышку с кастрюли — на кухню ударил кислый запах прокисшего супа.
— Хозяйка из тебя никудышная. Посуда грязная, пол заляпан, тарелки — будто их мыли в луже. Ты их вообще моешь?
Вера обиженно надулась:
— Конечно! Воду нагрею и мою.
— Хоть что-то добавляешь? Соду? Средство для посуды?
Она растерялась:
— Нет… Бабка так мыла, и мама тоже. Только они в кипятке. А у меня руки горят.
— Ладно, беги в магазин. Держи деньги, — он сунул ей пару сотен рублей. — Купи всё по списку. Да, и вина возьми, красного. Выпьем за встречу.
Пока Вера шла в магазин, в голове крутились мысли: как она ввязалась в эту авантюру? На работе листали газету, на последней странице — рубрика знакомств. Подруги подначили: «Верка, это судьба! Хватит в девках сидеть — пиши ему!»
Чёрт дёрнул согласиться. Выбор пал на Николая. После первого письма узнала: он сидит, до освобождения — три года. Ну, переписывались — он о себе, она о себе. Даже фото выслала — двадцатилетнюю. Думала, перепишутся, он освободится и к какой-нибудь другой уедет. Ан нет — явился к ней. Да ещё и ворот носит!
Ну и что, что дома не идеально? Кому ей стараться? С работы — спать, еду на три дня сварганить — и всё. Вечерами — сериалы про любовь, которой у неё не было… Вернее, была — Витька Краснов. Поматросил да бросил, женился на другой. С тех пор она и махнула на себя рукой. А после похорон бабки да матери вообще всё стало безразлично.
Зато Николай — видный. Плечи широченные, рубашка белая, брюки отглажены. Одеколоном пахнет приятно… А вдруг приставать будет? Страшно! Уйти к соседке на ночь? Неудобно — гость всё-таки.
Вернувшись с пакетами, она ахнула: Николай прибрался! Грязное бельё скинул в угол, пол подмёл, таз с горячей водой для посуды приготовил.
— Всё купила? — спросил он, копаясь в пакетах. — А теперь баню топить иди, с дороги помыться надо. Да бельё забери, потом постираешь.
Пока она возилась в бане, он всё перемыл. Вера удивилась: кастрюля оказалась голубой, а не серой от грязи.
— Давай поговорим серьёзно, — сказал Николай, когда она вернулась. — Я приехал, чтобы остаться. Ты мне понравилась. Жилья у меня нет — всё жене и детям оставил. Если не нужен — скажи сразу, уйду и не побеспокою. Слово у меня крепкое. Ну, что скажешь?
Вера теребила край клеёнки:
— Не знаю… Мужа у меня отродясь не было, в молодости обидели. Даже не представляю, как это — с мужчиной жить. Боюсь до дрожи… Но ты мне нравишься. И я не понимаю, что делать.
Николай улыбнулся:
— Вот за это ты мне и дорога. Простая, без фальши. Давай так: поживём как соседи. Если что не так — я уеду. А если сойдёмся — на руках носить буду.
Вера засуетилась:
— Надо стол накрыть…
— Успеешь, пока я в бане. Я долго моюсь.
После его ухода она вымыла полы, накрыла стол. Сама прошмыгнула в баню, вернулась в чистом платье, с длинными русыми волосами, расчёсанными до пояса. Николай едва удержался, чтобы не схватить её в охапку. Но дал слово — держался.
Спали порознь: она на кровати, он на диване. Оба не сомкнули глаз. Утром Вера убежала на работу, а вернулась — на столе омлет, бутерброды, чай. Николай тем временем обходил её заросший двор, прикидывал, что тут нужно поправить.
На третью ночь Вера сама пришла к нему.
Теперь живут вместе четыре года, растят дочку Василину. Любят её без памяти.
Вывод? Человек имеет право на ошибку. Но это не значит, что ему закрыта дорога к счастью. Всё можно исправить, если дать шанс. Разве не так?
