Свекровь совсем обнаглела: уплетает всё, что я готовлю, а сама даже хлебца не принесёт.

Полгода назад она появилась на пороге с чемоданом и заявлением: «Поживу у вас пару недель, у меня ремонт». Я не спорила — мы всегда ладили, ссор не было. Она казалась сдержанной, и я подумала: ну, две недели — не страшно. Но вот прошло уже полгода, а я из спокойной снохи превратилась в нервную развалину с дергающимся глазом и терпением на нуле.

Ремонт её, как водится, «только начинается» — то трубы текут, то полы гнилые. Рабочих она поселила у себя, а сама — к нам. И если бы я знала, что впускаю в дом не «временно нуждающуюся», а настоящего дармоеда!

У меня с детства проблемы с желудком — строгая диета, никаких вольностей. Для мужа и ребёнка готовлю отдельно, а себе — особенные блюда, покупаю продукты заранее, раскладываю по контейнерам, чтобы всё было под рукой. Но с появлением свекрови мой идеальный порядок рухнул.

Она взяла за привычку рыскать по холодильнику по ночам. Причём целенаправленно — в мои контейнеры. Сначала я думала, случайно. Потом заметила систему: ровно в два ночи она встаёт, открывает дверцу и вычищает всё, что я приготовила для себя. Кабачки, индейку, гречку — всё исчезает. А утром с невозмутимым лицом заявляет: «Да не ела я ничего, тебе кажется! Раньше люди ели что придётся — и ничего, живы были!»

Я пыталась говорить по-хорошему: «Татьяна Петровна, мне же нельзя голодать, у меня здоровье…» Она кивала, но ночью — снова холодильник. Стала подписывать контейнеры — бесполезно. Они исчезали, а она потом бурчала: «Фу, эта ваша брокколи — мерзость!» — хотя дочиста выскребала всё.

Поняла: это не забывчивость. Это нарочно. Она всегда считала, что мои болезни — блажь. «В наше время все ели картошку с хлебом — и здоровы были!» А я тем временем слабела. Просыпалась — еды нет. Перехватывала что попало — и потом мучилась болями. Нервы сдали, спать не могла — боялась, что утром опять пустой холодильник.

Пожаловалась мужу. Он послушал и выдал:
— Ну готовь больше. Мама в возрасте, ей питаться надо.

Я еле воздух втянула. «Серёжа, ты в своём уме? Я еле пакеты из магазина таскаю! У нас не золотые рудники, чтобы кормить трёх взрослых как на курорте!» А свекровь за полгода ни копейки в дом не вложила. Ни хлеба, ни молока. Только диван давит и сериалы смотрит.

В отчаянии я зашла в кафе у метро, разговорилась с официанткой. Та сжалилась, уговорила повара готовить мне диетические блюда. Но это же не выход — каждый день в кафе не наездишься.

Мысли лезли дурацкими: замок на холодильник? Снять угол? Но куда с ребёнком? Аренда — дорого, а свекровь и ухом не ведёт:
— Я за свою жизнь настряпалась. Хотите — сами крутитесь.

А вчера был верх наглости. Вижу — достаёт мой контейнер, садится и методично уничтожает мой обед. Без тени смущения. Я ушла в ванну, рыдала в полотенце, чтобы не услышали.

Муж, кажется, начал прозревать. Вчера сам остался без ужина — пришлось варить себе суп. Теперь хоть немного понимает, что его мама — не безобидная старушка, а ненасытная капризница.

Но мне от этого не легче. Она всё равно тут. Ей комфортно. Она уверена, что имеет право. А я — на грани. Если Сергей не поставит точку — уйду. Пусть решает, кого кормить: жену или свою «вечно голодную царицу».