Трое взрослых — одна кухня
Валентина Сергеевна открыла глаза в шесть утра, как делала это всю жизнь. Сорок лет работы на заводе приучили её вставать с первыми лучами, даже на пенсии. Накинула тёплый халат и пошла ставить самовар, по привычке постукивая тапочками по старому паркету.
В прихожей раздался шорох. Дверь скрипнула, и на кухню вошёл Дмитрий, её сын. Высокий, с вечно небритыми щеками, в потрёпанной майке и трениках.
— Доброе, мам, — пробурчал он, потирая затекшую шею.
— Здорово, Митя, — отозвалась Валентина Сергеевна, доставая баночку с цикорием. — Раненько сегодня.
— Надо на стройку. Объект сдаём.
Он распахнул холодильник, вывалив на стол палку колбасы, кусок сыра и чёрный хлеб.
— Димка, не разбрасывайся, — ворчала мать, наблюдая, как он роняет крошки.
— Щас, — буркнул он, намазывая масло ножом.
В дверях возникла Алёна, его жена. Молодая, в строгом жакете, с уложенными в тугой пучок волосами.
— Всем привет, — бросила она, направляясь к заварному чайнику. — Валентина Сергеевна, где моя кружка?
— Какая? — нахмурилась старуха.
— Фарфоровая, с маками. Я же просила её не трогать.
Валентина Сергеевна сжала губы. В её доме никогда не делили посуду.
— Лена, да какая разница? — вмешался Дмитрий, откусывая хлеб.
— Тебе — нет, мне — есть.
— Не видела я твоих маков, — отрезала свекровь. — Да и вообще, у меня на кухне порядки свои.
Повисло молчание. Алёна схватила первую попавшуюся чашку и плеснула в неё кипятка.
— Дим, ты не забыл, что сегодня Светка приедет?
— Ну?
— Надо закупиться. Я список написала.
Она швырнула на стол смятый листок.
— Да зачем столько? — он просвистел список глазами. — На полдеревни хватит.
— Хочется сделать всё красиво.
Валентина Сергеевна, мешавшая на плите гречку, фыркнула:
— А я, выходит, не умею гостей принимать?
— Я не это… — начала было Алёна.
— В мои времена ели что дадут, да ещё спасибо говорили, — перебила её старуха.
Дмитрий почувствовал, как воздух накаляется. Дожевал впопыхах и встал.
— Ладно, бабы, я пошёл.
— Куда?! — всплеснула руками Алёна. — А продукты?
— Сам потом куплю.
— Света в шесть будет!
Кастрюля с грохотом встала на стол.
— Хватит! — Валентина Сергеевна выпрямилась во весь рост. — Димка, иди работай. Алёна, не истери. Я сама всё сделаю.
Алёна открыла рот, но Дмитрий уже натягивал куртку в прихожей.
— Разберётесь! — крикнул он и хлопнул дверью.
Тишина.
Валентина Сергеевна разливала кашу. Алёна стояла у окна, кусая губу.
— Валентина Сергеевна… — начала она наконец.
— Ну?
— Мне кажется, мы друг другу мешаем.
Старуха прищурилась.
— И?
— Может, распределим обязанности?
— Распределим? — Валентина Сергеевна рассмеялась. — Детка, я тут ещё когда твой муж под стол пешком ходил кашу варила!
— Я просто хочу порядок.
— Порядок?! Ты мне про порядок?! Да я тебе…
Разговор перерос в перепалку. К вечеру Дмитрий застал мёртвую тишину.
— Что случилось?
— Спроси у своей королевы, — бросила мать.
В комнате Алёна, красная, выпалила:
— Она считает, что я тут лишняя!
— Ты ей это сказала?
— А что, мы разве семья? Мы у неё на шее сидим!
В дверях возникла Валентина Сергеевна:
— Светка приехала.
В тот вечер за столом было напряжённо. Гостья — бойкая девушка в модных джинсах — болтала о веганстве, пока свекровь мрачно потрошила курицу.
Наутро Валентина Сергеевна исчезла, оставив записку: «Уехала к сестре. Не ждите».
Пустая квартира оглушила их. Даже Алёна растерялась.
— Позвони ей, — сказала она Дмитрию.
Голос в трубке дрожал:
— Может, я там и останусь…
— Мам…
— Дим, я устала. Пусть будет по-вашему.
Алёна выхватила телефон:
— Мы без вас… мы не… — она расплакалась. — Вернитесь.
Через неделю Валентина Сергеевна вернулась. Теперь у каждой была своя полка, своя кружка, свои обязанности. И общий стол, за который садились втроём.
Конфликты не исчезли. Но теперь они знали — семья не территория, а дорога, которую идут вместе.
