Когда-то давно, в забытых теперь временах, случилась со мной история, о которой до сих пор вспоминаю с горечью. Жили мы тогда в шумной Москве, снимали квартиру в старом доме у Чистых прудов. Муж мой, Игорь Михайлович, и я — оба в работе, в заботах. Детей Бог не дал — решили пожить для себя, пока молодость не ушла.
Мать моя, Галина Степановна, уже шестой десяток на плечах носила, овдовела после кончины батюшки три года назад. Отец был для меня свет в окошке — с ним говорила обо всем, как с родной душой. А с матерью хоть и жили душа в душу, да не без шероховатостей — словно на льду, то и дело спотыкались о взаимные обиды. Сестра старшая, Людмила, жила с матерью в деревянном доме под Звенигородом, но потом уехала по делам в Питер, оставив мать одну.
Работа моя — нервы натянуты, как струны у балалайки. Разговоры длинные терпеть не могу, письма в телеграмме — вот спасение. Но мать звонила без устали, будто назло. Раз даже не выдержала, говорю: «Маменька, давай о хорошем, а не о бедах одних». Сердце щемило — одной ей тяжело, пенсия копеечная, вот и подрабатывала она у соседки ребятишек нянчить да в конторе бумажки перебирать. Но все равно — звонки ее либо про работу, либо про то, как судьба несправедлива.
Взмолилась я: «Мама, у меня семья своя, муж». А она в ответ, словно кипятком ошпарила: «Я для тебя всегда должна быть первой!» Стояла, онемев, а в ушах звенело от обиды. Говорила, объясняла, что и Игорю внимание нужно, — будто в стену горох. Разговор опять скатывался в прежнее русло, а я напоминаю: «Я и так всё, что могла, сделала».
А она вдруг как выпалит: «Не ты одна родителям помогаешь! У подруг моих дети по сто тысяч рублей шлют, машины дарят!» Словно ножом по сердцу. Год назад копила я на операцию ей, отказывая себе во всем. Мы даже телегу свою тогда продали, чтобы ей помочь. И вот тебе благодарность…
Хоть бы на день тишины. Игорь мой — золото, терпеливый, как святой. Но и его эти звонки изводили — вижу, как брови хмурит, когда телефон опять трещит. А мать? Она решила, что это он меня против нее настраивает. Тут уж совсем руки опустились.
В детстве мы с ней — как кошка с собакой: крики, слезы, обиды. Теперь стараюсь наладить, да только стена между нами растет. Не слышит она меня, не хочет слышать. А я тону в этом омуте бессилия.
Устала. Душа болит. Выхода не вижу. Как быть? Как найти с ней общий язык? Мира хочется, да не знаю, где его искать…
