**Дневник. 3 октября.**
Сегодня был странный, тяжелый день. Ульяна Михайловна — наша соседка, которую все звали просто бабушкой Люсей — оставила завещание не дочери, а мне. Да, вот так. Квартиру в Москве, дачу под Звенигородом, даже свою шкатулку с фамильными украшениями.
Когда об этом узнала её дочь, Ирина Олеговна, начался скандал. Она ворвалась ко мне, вся в слезах, с трясущимися руками: «Как вы посмели?! Мама была больная, вы её обманули!» Глаза у неё горели, голос дрожал. А я стоял и думал: «Господи, да зачем мне всё это?»
Мы сели за стол. Я молча положил перед ней ключи от квартиры и документы.
— Берите, — сказал. — Мне не нужно.
Она смотрела на меня, будто я сумасшедший.
— Почему?
— Потому что бабушка Люся хотела мне помочь, а не разорвать вашу семью.
Она не верила. Думала, что я хитрый, что подстроил всё ради денег. Но правда в другом.
Мы с Людмилой Петровной (так бабушку звали официально) познакомились три года назад, когда я переехал в этот дом после смерти жены. Она первая принесла мне пирог, сказала: «Мужчине одному тяжело, а соседи должны держаться вместе».
Я помогал ей — то лампочку вкручу, то в магазин сбегаю. А она… она просто была рядом. Рассказывала про свою молодость, про блокаду, про то, как растила Ирину одна. Дочь навещала её редко — работа, внуки, дела. Она не виновата, жизнь такая. Но бабушка Люся грустила.
Однажды она сказала:
— Сережа, ты для меня как сын, которого у меня не было. Дочь любит меня, но она далеко. А ты рядом.
Я отказывался от завещания, уговаривал оставить всё Ирине. Но бабушка была упрямая:
— Она и так всё имеет. А у тебя никого нет. Я хочу, чтобы ты не нуждался.
Когда она умерла — тихо, во сне, — я не думал о квартирах или деньгах. Мне было просто… пусто.
И вот сейчас я сижу в её комнате, смотрю на старые фотографии, которые она мне завещала. Ирина Олеговна уже успокоилась, даже извинилась. Предложила оставить дачу общей — чтобы я там хозяйничал, а они приезжали.
— Вы теперь часть семьи, — сказала её дочь Маша.
Я не знаю, правильно ли это. Но бабушка Люся, наверное, была бы рада.
**Вывод дня**: любовь измеряется не деньгами и не словами, а временем. Кто-то может быть рядом всю жизнь — и всё равно остаться чужим. А кто-то за три года станет ближе родных. Жаль, что мы понимаем это слишком поздно.
