**Куртка стала камнем преткновения**

— Мама, что ты делаешь? — взвилась Ксения, размахивая руками. — Это же новая куртка! Я её только вчера купила!

— И что? — отрезала Антонина Сергеевна, не отрываясь от швейной машинки. — Твоей Дашеньке холодно, а у меня рукодельные руки. Подрублю рукава — будет впору.

— Но она стоила тридцать тысяч рублей! — голос Ксении перешёл в визг. — Это же моя зарплата за месяц!

Антонина Сергеевна наконец подняла глаза и посмотрела на дочь поверх очков.

— Зачем такую дорогую брала, если жалко? Купила бы за пять, ребёнку главное — тепло.

— Ты просто не понимаешь! — Ксения схватилась за голову. — Это дизайнерская вещь! Эксклюзив! Её нельзя портить!

— Ещё как можно, — спокойно ответила мать, снова склонившись над тканью. — Уже один рукав подрезала. Машинка шьёт отлично, ткань добротная.

Ксения рванулась к машинке, пытаясь вырвать куртку.

— Отдай сейчас же! Я запрещаю!

— Не дёргай! — прикрикнула Антонина Сергеевна. — Строчку испортишь. Да и кричать на мать — последнее дело.

В комнату вбежала семилетняя Даша в пижаме с мишками.

— Бабуля, мама, что вы ссоритесь? — спросила она, пугливо озираясь.

— Не ссоримся, солнышко, — смягчилась бабушка. — Курточку тебе переделываем. Завтра в школу пойдёшь — все заглядятся.

— Но мама плачет, — заметила девочка.

Ксения и правда вытирала слёзы рукавом халата.

— Просто устала, — соврала она. — Иди, Дашенька, спать.

Когда та ушла, Ксения обернулась к матери:

— Мам, я полгода копила на эту куртку! Мечтала о ней! А ты взяла и испортила!

— Испортила? — обиделась Антонина Сергеевна. — А помнишь платье на выпускной в садике? Все ахали!

— Это было тридцать лет назад! Сейчас другие времена!

— Мода придёт и уйдёт, а ребёнок мёрзнет каждый день.

Куртка лежала на столе — один рукав уже укорочен. Ксения опустилась на диван.

— Почему не спросила меня? Я бы купила Даше другую.

— На какие деньги? — фыркнула мать. — После твоих кафешек за триста рублей и кремов за две тысячи? Внучка в прошлогодней куртке ходит, рукава по локоть!

— У неё есть нормальная одежда!

— Нормальная? — Антонина Сергеевна сняла очки. — Да она мала на два размера! Вчера Даша из школы пришла — дрожит. Говорит, дети смеются, что в лохмотьях ходит.

— Она мне не жаловалась…

— Потому что ты вечно на работе!

Это било в точку. Ксения молча сжала кулаки.

— Я одна её тяну, квартиру снимаю…

— Знаю, что тяжело, — вздохнула мать. — Но детство не вернёшь.

Ксения закрыла лицо руками.

— Эта куртка… была как знак, что я чего-то добилась.

Мать остановила машинку.

— Что важнее — твоя гордость или здоровье ребёнка?

Утром Даша влетела в комнату с криком:

— Бабуля, это мне?! — Она натянула куртку, кружась перед зеркалом. — Я теперь королева!

Ксения взглянула — рукава подогнаны идеально, швы аккуратные. Даже её дизайнерские молнии сохранили.

— Красиво, — признала она.

— И тепло! — добавила бабушка. — Подкладку утеплила.

Даша обняла Ксению:

— Спасибо, мам! Я знаю, ты её очень любила!

— Ничего, куплю новую, — прошептала Ксения.

Позже, за ужином, Антонина Сергеевна сказала:

— Видишь, как счастлива?

— Мам… я плохая мать?

— Нет, — обняла её мать. — Просто счастье — не в вещах. Оно — вот в этих глазах.

Вечером Ксения услышала, как Даша хвасталась подружке:

— Мама отдала мне свою любимую куртку! Потому что любит меня больше всего!

Сердце Ксени сжалось. Она поняла: куртка нашла своё место. Не как символ статуса, а как доказательство любви.

Назавтра на работе коллеги спросили:

— Не жалко отдавать такую красоту?

— Нет, — ответила Ксения.

И это была правда. Теперь она знала: настоящая ценность — не в цене вещи, а в тепле, которое она дарит.

**Мораль**: Любовь измеряется не деньгами, а готовностью отдать самое дорогое — ради счастья тех, кого любишь.