— Мам, только не говори, что забыла! — взвизгнула Алина, влетая в прихожую и сбрасывая дорогую сумку с плеч. — Ну мам! Я же напоминала тебе целый месяц!
Татьяна Ивановна медленно оторвалась от зеркала, поправляя седые волосы. Руки её слегка дрожали, но взгляд оставался тёплым.
— О чём ты, Линок? — спросила она тихо.
— Как о чём?! — Алина швырнула сумку на диван. — О дне рождении Димы! Завтра ему пятнадцать! Ты что, опять в своих мыслях?
— Нет, помню… — Татьяна Ивановна опустилась в кресло, сложив руки. — Просто думала, может, не стоит так шумно…
— Не стоит?! — Алина замерла посреди комнаты. — Это мой сын! Твой внук! Пятнадцать лет — серьёзная дата!
Татьяна Ивановна вздохнула. Она знала, что сейчас начнётся. Как всегда, когда Алина приезжала с сыном на выходные. Дочь с детства была вспыльчивой, а после развода стала ещё резче.
— Линок, успокойся. Я всё помню. И подарок купила, и торт заказала в «Калачу». Но Дима в последнее время такой тихий…
— Тихий?! — фыркнула Алина. — Он подросток! С взрослыми все подростки тихие. Но праздник ему нужен! Чтобы знал — мы его любим!
Из коридора донёсся скрип. Появился Дима — голенастый, всклокоченный, с тёмными волосами и глазами отца.
— Привет, бабуля, — буркнул он, скользнув взглядом по матери. — Чего шумите?
— Не шумим, а планируем твой праздник, — Алина тут же сменила тон. — Завтра же твой день, зайка! Бабушка торт купила, я подарки привезла…
— Мне ничего не надо, — пробормотал Дима, плюхнувшись на диван. — Обойдусь.
— Как это обойдёшься?! — Алина всплеснула руками. — Пятнадцать лет! Это же круглая дата!
Дима пожал плечами, уткнувшись в телефон. Татьяна Ивановна с тревогой наблюдала за внуком. Что-то в нём изменилось. Последние месяцы он приезжал всё более замкнутым, с ней почти не разговаривал, а с матерью — односложно.
— Димон, а что хочешь в подарок? — спросила она мягко.
— Ничего.
— Как ничего? — Алина подсела к сыну. — Может, новый смартфон? Или ноут обновим?
— Мам, отвяжись, — Дима встал. — Пойду в комнату.
— Куда? Мы только приехали! Давай лучше решим, кого позвать…
— Никого не зовите! — резко обернулся он. — Понял? Никого! Хочу один!
— Но почему? — растерялась Алина. — Раньше ты любил праздники…
— Раньше, — Дима криво усмехнулся. — Раньше было по-другому. А сейчас не надо притворяться, будто вас радуют эти дни рождения.
Он вышел, хлопнув дверью. Алина застыла с открытым ртом.
— Что с ним? — повернулась она к матери. — Он же всегда был таким весёлым!
Татьяна Ивановна тяжело вздохнула. Она видела, как внук мучается из-за развода родителей, мечется между ними, устаёт от их перепалок.
— Линок, сядь, — сказала она. — Поговорим.
— О чём? — Алина заходила по комнате. — Всё ясно! Игорь его настраивает против меня!
— Дело не в Игоре, — осторожно ответила Татьяна Ивановна. — Дима просто устал. От ваших перепалок, от переездов…
— Каких перепалок? — вспылила Алина. — Мы цивилизованно развелись!
— Цивилизованно? — Татьяна Ивановна покачала головой. — Я слышу, как вы ссоритесь по телефону, как делите время с ребёнком…
— Я борюсь за сына! — Алина сжала кулаки. — Это мой ребёнок!
— И его тоже. И Дима это понимает. Он разрывается между вами, — Татьяна Ивановна подошла к дочери. — Линок, может, подумать о нём, а не о себе?
— Я только о нём и думаю! — Алина отстранилась. — Поэтому и хочу праздник! Чтобы знал — он любим!
— А может, ему нужен покой? Чтобы дома было тихо?
Алина задумалась, глядя в окно. На улице моросил дождь, двор казался серым и унылым.
— Ты против меня, да? — прошептала она.
— Я за Диму. И за тебя. Но иногда мы ошибаемся, думая, что знаем, что лучше.
— О чём ты?
Татьяна Ивановна села в кресло, собравшись с мыслями.
— Когда ты была маленькой, я заставляла тебя заниматься музыкой, хотя ты любила рисовать. Водила на балет, хотя ты хотела на футбол. Мне казалось, я делаю правильно.
— И что?
— А то, что ты потом всё делала наоборот. Назло. Потому что я не слушала тебя.
— При чём тут это? — Алина нахмурилась. — Мы о Диме!
— Именно о нём. Он сказал — не хочет праздника. А ты не слышишь.
— Он ребёнок! Не понимает!
— А взрослые понимают? — Татьяна Ивановна грустно улыбнулась. — Линок, мне за семьдесят. И я знаю — дети часто понимают лучше нас.
Алина подошла, села рядом.
— Мам, я боюсь его потерять, — прошептала она. — После развода он стал чужим. Думала, праздник поможет…
— Он знает, что ты его любишь. Но сейчас ему нужен покой. Возможность быть собой.
— Но что делать? Совсем не отмечать?
— Давай спросим его. Честно.
Алина вздохнула. Дождь за окном усилился.
— Хорошо… Но если он скажет «ничего»?
— Тогда просто будем рядом. Иногда это дороже всего.
В коридоре скрипнула доска. В дверях стоял Дима.
— Можно войти?
— Конечно, внучок.
Дима сел на диван, теребя подушку.
— Простите, что наорвал. Просто задолбало.
— Что? — спросила Алина.
— Вы с папой. Вечно спрашиваете, как у меня дела, а сами… даже нормально поговорить не можете.
— Мы стараемся…
— Стараетесь?! — Дима поднял голову. — Мам, я же вижу, как ты злишься, когда он звонит. Как папа говорит, что тебе нельзя доверять. Думаете, мне легко?
Алина онемела. Она не думала, что он всё замечает.
— Димочка, мы же разошлись нормально…
— Нормально? — он горько усмехнулся. — Ты после его звонков по кухне ходишь и ругаешься. А он мнеАлина обняла сына, чувствуя, как её слеза капает ему на плечо, и тихо прошептала: «Прости меня, сынок, завтра всё будет по-другому».
