Вот такая история…
Жила-была Антонина, одна уже несколько лет. Муж скончался от инфаркта по дороге в больницу. Жизнь у них выдалась разной — то радость, то горе. В молодости, конечно, любили крепко. Через два года после свадьбы родилась дочка, ещё через три — сын. А дальше…
А дальше она узнала, что у мужа есть другая. Еле пережила этот разрыв. Рыдала ночами, сердце рвалось на части. Муж нашёл себе молодую, беззаботную, без детей — там тихо, никто не плакал, не требовал заботы. А Антонина крутилась как белка в колесе: дети, дом, хозяйство — ни минуты на себя.
Она понимала: мужу хотелось отдохнуть после работы, а она просила помощи. Но почему бы и нет? Детей они заводили по его желанию, именно двоих. А он упрекал её, что дома сидит, а ничего не успевает. Пусть бы сам попробовал! Подруги советовали оставить его на выходных с детьми, чтоб прочувствовал. Но Антонина не решилась — жалко ребятишек.
Догадывалась о другой давно, но боялась признаться даже себе. Денег и так не хватало, а теперь муж стал отдавать ещё меньше. Возвращался поздно, довольный, сияющий. Устроить скандал? Не признается. А если признается — что тогда? Уйти самой? Куда? Выгнать его? Простить не сможет. Лучше не знать. Так и жила в самообмане, пока не увидела их случайно в универмаге — мужа и ту… Весёлых, счастливых. Прятаться от правды больше не получилось. Отпустила. К детям он приходил, деньги помогал.
Сын, когда подрос, стал наведываться к отцу сам. А дочь отказывалась — ни подарками, ни деньгами её не купишь. Антонина была ей благодарна. А сыну… Мальчишке отец нужен. Не мешала им общаться.
Прошло несколько лет, и та женщина умерла после долгой болезни. Антонина так её и называла — «та», хотя, по словам сына, они жили как настоящая семья. Муж приполз с повинной, рыдал, валялся в ногах, жаловался, как ему одиноко и тоскливо.
Как его простить? Но сын встал на сторону отца. Сказал, что если мать не примет его обратно, он уйдёт к нему. Этого Антонина допустить не могла. Сдалась. Но жили как соседи — дистанция, никакой близости.
Так прошло ещё шесть лет. Пока у мужа не случился инфаркт. Антонина была на работе, сын позвонил: «Папе плохо». Она велела вызвать «скорую», сорвалась с места. Но когда примчалась — мужа уже увезли. В больнице их встретили печальной вестью: не довезли, умер по дороге. Похоронила, как положено, и снова осталась одна.
Сын на последнем курсе института заявил, что хочет жить отдельно. Уже подрабатывал, мог снимать квартиру. Она поворчала, поплакала, но отпустила. Взрослому парню негоже с мамой ютиться. Думала, быстрее женится, внуков подарит — будет ей радость на пенсии. Но сын с девушками встречался, а жениться не спешил.
Год назад Антонина вышла на пенсию. Работать бы ещё, но начались сокращения, и пенсионеров увольняли первыми. Одно в четырёх стенах — тоска. Вспомнила молодость, взялась за вышивку, стала аудиокниги слушать. Сын оставил ей свой старый ноутбук. А тут и дочка родила сына. Каждый день Антонина мчалась к ней помогать. Жизнь снова закипела, времени ни на что не хватало. А она и рада.
— Тебе, Тонь, замуж надо, — как-то сказала соседка, остановив её у подъезда. — Ты ведь ещё ничего собой представляешь. Чего одной-то?
— Зачем? Дочь второго планирует — старшего мне подкидывать будет. Вот и мужчина у меня будет. Другого не надо. А там, глядишь, сын женится, внуков подарит, — отшутилась Антонина.
— Вот именно — «глядишь». А пока не торопится.
— Да брось, Петровна. Не смеши народ. Замуж… Время моё прошло.
— Ты не крестись раньше времени. Всякое бывает. Мужики не все алкаши да проходимцы. Есть и нормальные. Женщине одной тяжело, а мужчине — и того хуже, — не унималась соседка.
— Молодой мне не нужен, старый — тем более. Нянькой при нём быть?
— Ну почему «нянькой»? Другом. Гулять вместе, разговаривать…
— Обстирывать, — добавила Антонина.
— Стиральная машина есть. А остальным можно заниматься вместе, — не сдавалась Петровна.
— Разберусь сама, что мне делать. Не сватай никого, — отрезала Антонина.
Соседка обиделась и больше не лезла с советами. Только здоровались.
Но в парке Антонина иногда видела парочки пенсионеров — идут под ручку, счастливые. Задумывалась: у них, наверное, тоже всякое было, а вот не разбежались, поддерживают друг друга. А ей не повезло. И придётся доживать одной, сколько отпущено.
Да и где сейчас нормального мужика найдёшь? В парке? «Ты что, на улице знакомиться начала?» — вспомнила фразу из «Москва слезам не верит». В театры одна не ходила, да и не любила она их. Всё, время ушло.
Был тёплый осенний день. Листва золотом переливалась, под ногами шуршала. Антонина гуляла долго, любуясь природой. Скамейки все заняты — семьи, парочки. Нашла свободную, присела передохнуть.
Нахлынули воспоминания. Вот здесь с мужем гуляли, потом с коляской… Будто в другой жизни.
Тут к ней подошёл мужчина лет шестидесяти.
— Не против, если присяду? Устал, а все скамейки заняты влюблёнными. Не хочется мешать.
Она кивнула.
— Погода-то какая! Словно и не октябрь скоро. Люблю это время… — завел он беседу.
Антонина промолчала, только поддакивала. Посидел он, потрепался о жизни, потом ушёл. Через несколько дней они снова встретились. Он поздоровался, будто старый знакомый. Стали гулять вместе, разговаривать. Антонина узнала, что он вдовец. Жена два года как умерла, дети разъехались.
«Один? — удивилась она. — А одет аккуратно, брюки отглажены…»
Теперь они встречались почти каждый день, если дождь не мешал. Антонина ждала этих прогулок — лёгких, ни к чему не обязывающих. Даже стала прихорашиваться перед выходом: помаду наносить, платье новое надеть. Внимание мужчины приятно в любом возрасте.
Борис Иванович оказался интересным собеседником. Гуляли — и расходились по своим домам. Однажды он проводил её до подъезда. Медлил, будтоОна так и не открыла дверь, оставив его стоять на пороге, потому что поняла — лучше одна, чем снова обманута.
