Лишь любовь во всём виновата…
Вероника вошла в квартиру, бросила ключи на тумбочку, поставила сумочку и начала расстёгивать пальто. Из глубины квартиры донёсся то ли шорох, то ли шёпот, причём мужской. Она замерла, прислушалась. «Точно, шёпот. Дарья не одна». Горячая волна накатила на неё: «А что они там делают?»
Не снимая пальто, Вероника подошла к комнате дочери, постучала и сразу открыла дверь.
Дарья с парнем метались по комнате, торопливо одеваясь. Увидев мать, застыли. Наступила пауза, которая в иной ситуации показалась бы смешной. Но Веронике было не до смеха. Оба выглядели взволнованными, волосы растрёпаны. Сомнений не оставалось.
— Здрасьте, — пробормотал парень, покраснел и попытался пригладить волосы.
Он успел заправить рубашку, но не застегнул её, а ноги были босые.
— Здравствуй, — холодно сказала Вероника, переводя взгляд на дочь. Та смущённо отводила глаза, поправляя воротник кофты. — Дарья, познакомь меня с… другом.
Держать себя в руках становилось всё труднее.
— Это Артём. Мы вместе учимся. А ты чего так рано? — Дарья вдруг подняла подбородок, бросив матери дерзкий взгляд. Но в её глазах читались страх и растерянность.
— Вижу, к семинару готовились? — Вероника взглянула на кровать. Дочь успела накрыть её покрывалом, но под ним бугрилось скомканное одеяло.
— Ладно. Приготовлю ужин, потом поговорим. Жду вас на кухне, — резко сказала она и вышла.
«Когда она успела вырасти? Конечно, взрослая… Но так быстро? В сорок лет стану бабушкой», — думала Вероника, стоя у раковины.
Она плеснула себе в лицо холодной воды и вздохнула. «Ничего страшного. Все живы. Просто любовь. О чём я волнуюсь? Сама-то в её возрасте… Хотя нет, я тогда только об учёбе думала».
Разогрела вчерашние макароны с котлетами, поставила чайник.
— Идите ужинать, — позвала она.
На кухню несмело вошёл Артём, сел у стола. Дарья села напротив. Оба избегали её взгляда. Вероника разложила еду. Когда чайник засвистел, она отвернулась, а вернувшись, увидела, что тарелка Артёма уже пуста.
— Добавить? — спросила она.
— Можно, — он коротко взглянул на неё и снова уткнулся в тарелку.
Дарья почти не ела. Вероника положила парню остатки макарон и села между ними.
— Тоже врачом будешь? — взглянула на Артёма.
Он кивнул с полным ртом.
— Хоть предохранялись? — перевела взгляд на дочь.
— Мам! — возмутилась Дарья.
— Что «мам»? Первый курс, а если ребёнок? Я ещё молодая, на пенсию не собираюсь, помощи не ждите, — спокойно сказала Вероника, хотя внутри всё кипело.
— У меня бабушка есть, поможет. Она ещё огого, — весело ответил Артём.
— То есть вы уже об этом думали? — по спине Вероники пробежал холодок.
— Да нет, просто так сказал… — смутился он.
Не успела она ответить, как Дарья вскочила:
— Спасибо, мам, мы наелись. Пойдём. — Она бросила требовательный взгляд на Артёма.
Они ушли, а Вероника осталась сидеть за столом. Ей стало противно от собственной несдержанности. Встала, начала мыть посуду — это всегда её успокаивало.
Через несколько минут хлопнула дверь, в кухню вошла Дарья, села и взглянула на мать с вызовом.
— Ну зачем ты так?
— Как? Я что-то не то сказала? Просто спросила, что будете делать, если… — Вероника замолчала, вглядываясь в дочь. — Погоди… Уже?
Дарья опустила голову, сжав руки между коленями.
— Сколько? — в голове Вероники пульсировало: «Аборт, ещё успеем…»
— Два месяца, — тихо ответила Дарья.
— Два?! — Вероника кричала долго, пока голос не охрип. Дочь сначала оправдывалась, потом просто плакала.
— Он откуда? — наконец спросила она устало.
— Из-под Вологды.
— Из-под… — Вероника горько усмехнулась. — Понятно. К его «огого-бабушке» поедешь? А учёба?
— Ты же сама меня в институте родила. Мы справимся, — шмыгнула носом Дарья.
— Да? Только я на последнем курсе была, а вы на первом. Разницу чувствуешь? Где жить будете? — снова закипела Вероника.
— С тобой, если разрешишь.
— А если нет?
Дарья уставилась на неё в шоке.
— Аборт делать не буду! — выкрикнула она и выбежала, громко всхлипнув.
«Зачем я на них набросилась? Может, у них и правда любовь…» — устало подумала Вероника, опустив голову на руки.
Свадьбу сыграли скромную. Все сбережения, отложенные на море, ушли на неё. Жить молодые стали в тесной комнате Дарьи.
Раздражение копилось. Вероника устала убирать, стирать, готовить.
— Я не прислуга! — кричала она на Артёма.
— Ладно, завтра переедем в общагу, — бросал он, но оставались.
Скандалы повторялись. Дарья дулась, Артём прятался.
— Я плохая мать, — жаловалась Вероника подруге Марине.
— Поживи на даче, отдохни, — предложила та.
Через неделю Вероника уехала. Дарья не останавливала.
Дача оказалась уютной. Свежий воздух, тишина.
Вскоре приехал отец Марины — Александр Васильевич. Высокий, седой, с тёплым взглядом.
— Я заскучал, — признался он однажды.
И остался.
Так Вероника неожиданно нашла своё счастье.
— Возвращайся! — упрашивала Дарья после родов.
— Учитесь жить сами. Я тоже имею право на счастье.
Вот так и выходит: никогда не знаешь, что потеряешь, а что найдёшь.
