Позднее счастье
Звонок среди ночи редко сулит что-то хорошее. Галина это знала ещё со времён, когда муж был жив. Часто звонили ночью, вызывали на работу – ночь, как известно, самое время для разборок и криминала. Он работал участковым. Погиб, когда их сыну было шесть. Сейчас Даниле уже двадцать восемь.
На экране засветилось имя сына. Сердце ёкнуло, сон как ветром сдуло.
— Да, сынок? — голос у Галины ещё хриплый от сна.
— Мам… Разбудил? Извини, — Данила говорил возбуждённо, торопливо.
— У Алёнушки опять приступ? — сразу догадалась Галина.
— Да… Мы в больнице. Решил продать квартиру и машину. Других вариантов нет. Можно у тебя пожить?
— Конечно, только как мы в однушке вчетвером поместимся? Постой, не горячись. Надо подумать. А фонды?
— Времени нет. Поэтому и звоню. Приступ был такой, что я думал… Врач сказал, если через неделю не прооперировать — будет поздно.
— Сынок, слушай. Давай лучше мою квартиру продадим. Она в центре, стоит как ваша двушка, если не дороже, — выпалила Галина только что пришедшую в голову мысль.
В трубке повисло молчание.
— Даня, ты здесь?
— Мам… Мы с Наташей согласны. Тогда ты к нам переедешь. Так даже лучше. Справишься? Только надо быстро продать.
— Постараюсь, — пообещала Галина.
Спать расхотелось. Да и не заснёшь теперь. Внучка болеет, надо всё обдумать. Галина встала, накинула халат и пошла ставить чайник.
***
После института Даня устроился на хорошую работу. Галина гордилась сыном — умный, красивый, девчонки за ним толпами бегали.
— Только не спеши жениться. Встань на ноги сначала, — наставляла она.
Но кто мам слушает? Данила влюбился, стал рассеянным, пропадал вечерами, а то и ночевать не приходил.
— Когда познакомишь меня с невестой? — как-то спросила Галина.
Через три дня сын привёл Наташу. Худенькая, бледная, под прозрачной кожей видны синие жилки, но глаза — серые, большие, смотрят смело. Галина ахнула, заметив выпирающий живот.
Расписались, отпраздновали дома с тортом и бутылкой вина. Вот и вся свадьба. Пока Данила на работе, Наташа из комнаты не выходила. Галина как-то позвала её лепить пельмени — думала, поближе познакомятся.
Наташа зашла на кухню, окинула тесто взглядом.
— Тут ты хозяйка, — сказала и ушла.
Отношения не сложились. Наташа приходила на кухню только поесть, даже тарелки за собой не мыла. Галина пожаловалась сыну.
— Мам, отстань от неё. Стесняется, да и беременность, — отмахивался Данила.
Галине Наташа не нравилась. Да и роль прислуги при молодых её не устраивала. Готовить, убирать — не проблема, но у сына своя семья, и жена должна быть хозяйкой.
Решила разменять родительскую трёшку — себе взяла однушку, а сыну с женой отдала двушку в новостройке. Пусть живут как хотят.
Через неделю после переезда Наташа родила слабенькую девочку. В четыре года у Алёны обнаружили порок сердца. Врачи посоветовали операцию в Германии — быстрее, хоть и дороже. Обращались в фонды, но Алёне становилось хуже, приступы участились. Времени ждать не было.
***
Галина еле дождалась утра. Звонила риелторам, договаривалась о просмотрах. Квартиру продали быстро, с частью мебели. Остальное раздала знакомым за копейки. Через три дня привезла сыну толстую пачку денег.
Жить с молодыми Галина не хотела — не её характер молчать и подстраиваться. Позвонила подруге Ирке, спросила, можно ли пожить у неё.
— Галь, ты же знаешь, я бы рада, но у меня Вадим переехал… — виновато сказала Ира.
— Ладно, сама как-нибудь… — начала Галина, но Ира перебила:
— Стой! У меня дом в деревне есть. Старый, но жить можно. Печка, колонка рядом. В получасе от города на автобусе. Приезжай за ключами.
Когда такси остановилось у покосившегося забора и почерневшего домика, Галина подумала, что ошиблась. Забор валялся, окно разбито, крыша местами без дранки…
Таксист выгрузил чемоданы и уехал. Галина зашла в дом, поставила вещи и заплакала. Но слёзы делу не помогут. Не захотела с сыном жить — вот и получи.
В кладовке нашла обои, уцелевшие от мышей. Но сначала надо крышу чинить.
В деревенском магазине спросила у продавщицы Любы, кто может помочь.
— Да Тихоныч, куда ж без него, — закивала та. — На все руки мастер. Вон, зелёный забор через три дома. А вон и он идёт!
Галина выбежала, догнала высокого мужика в резиновых сапогах.
— Тихоныч, подождите!
Он обернулся. Галина ожидала увидеть старика, но перед ней был мужчина лет пятидесяти. Взгляд колючий, внимательный.
— Через час зайду, — бросил он и ушёл.
Пришёл через два. Осмотрел дом, промолчал и собрался уходить.
— А крыша? — испугалась Галина.
— За материалом. Завтра займусь.
Наутро она проснулась от стука над головой. Тихоныч латал крышу. К вечеру всё было готово.
Потом он вставил стекло, поправил дверь, поднял забор. Как-то к дому подъехала машина, сгрузила дрова.
— Это вам, хозяйка! — крикнул водитель.
На следующий день Тихоныч пилил дрова во дворе. Галина вышла, смотрела, как мышцы играют под застиранной рубахой.
— Вставай в пару, быстрее будет, — сказал он.
— Да я вам даже не говорила, что дрова нужны! — возмутилась Галина.
— А то нет? Зимой замёрзнешь, — невозмутимо ответил он.
Через пару дней Тихоныч не пришёл. Галина заволновалась, зашла к нему. Он лежал с температурой.
Она принесла лекарства, сварила бульон. Тихоныч принимал заботу молча, будто так и надо.
— Всё. Если что — зови, — сказал он, когда поправился.
— А деньги? Сколько я вам должна?
— Мы в расчёте. — Он посмотрел на неё. — Муж прогнал?
— С чего вы взяли? МужОни поженились в маленькой деревенской церквушке, а летом Алёна, уже окрепшая после операции, бегала по их огороду, собирая клубнику под тёплым солнцем.
