Иван сидел на заснеженной скамейке в сквере где-то под Новосибирском, дрожа от колючего мороза. Ветер выл как раненый зверь, снег валил густыми хлопьями, а ночная тьма казалась бесконечной. Он тупо смотрел перед собой, не понимая, как вышло, что он, человек, построивший дом своими рукам, оказался выброшен на улицу, как ненужный хлам.

Ещё утром он стоял в родных стенах, которые знал всю жизнь. Но его сын, Денис, смотрел на него с ледяным равнодушием, будто перед ним был чужой, а не отец.

— Отец, нам с Алиной тесно, — сказал он без тени смущения. — Тебе бы в пансионат или снимать комнату. У тебя же пенсия есть…

Алина, невестка, молча кивала, будто это было самое разумное решение.

— Но… это мой дом… — голос Ивана дрожал не от холода, а от боли, разрывавшей сердце.

— Ты сам оформил всё на меня, — пожал плечами Денис с такой отстранённостью, что у старика перехватило дыхание. — Документы подписаны.

В тот момент Иван понял — он потерял всё.

Не сказав ни слова, он развернулся и вышел, оставив за спиной всю свою жизнь.

Теперь он сидел в темноте, кутаясь в поношенное пальто. Холод проникал в кости, но душевная боль жгла сильнее.

Внезапно он почувствовал прикосновение.

Тёплая мохнатая лапа легла на его закоченевшие пальцы.

Перед ним стоял пёс — крупный, лохматый, с умными глазами. Он внимательно посмотрел на Ивана, затем ткнулся мокрым носом в ладонь, будто говоря: «Я с тобой».

— Ты откуда, дружик? — прошептал старик, сдерживая слёзы.

Пёс вильнул хвостом и потянул зубами за полу пальто.

— Чего тебе? — удивился Иван, но в голосе уже не было прежней горечи.

Собака упрямо тянула, и старик, махнув рукой, пошёл за ней.

Они прошли несколько улиц, когда распахнулась дверь небольшого дома. На пороге стояла женщина в пуховом платке.

— Барс! Где ты пропадал, негодник! — начала она, но заметив старика, замолчала. — Боже правый… Вам плохо?

Иван хотел ответить, но издал лишь хриплый звук.

— Да вы же заледенели! Быстро в дом! — она схватила его за рукав и почти силой втащила внутрь.

Очнулся Иван в тёплой горнице. Пахло свежими блинами и мятным чаем.

— Доброе утро, — раздался ласковый голос.

Он повернул голову. Женщина, спасшая его, стояла с подносом.

— Меня зовут Галина, — улыбнулась она. — А вас?

— Иван…

— Видать, мой Барс вас выбрал, — рассмеялась она. — Он редко кого приводит.

Старик слабо улыбнулся.

— Не знаю, как вас благодарить…

— Расскажите, как вы оказались на улице в такую погоду, — попросила она, ставя на стол тарелку с горячим супом.

Иван замялся. Но в глазах Галины было столько тепла, что он выложил всё: про дом, про сына, про предательство.

Когда он закончил, в избе повисло молчание.

— Оставайтесь здесь, — неожиданно сказала Галина.

Иван растерянно посмотрел на неё.

— Как?

— Живу одна, только я да Барс. Вам нужен кров, мне не хватает доброго слова по вечерам.

— Я… не ожидал…

— Говорите «да», — улыбнулась она, а пёс, будто в подтверждение, положил морду ему на колени.

И Иван вдруг понял — он снова обрёл семью.

Через полгода с помощью Галины он оспорил в суде передачу дома. Но возвращаться туда не стал.

— Там мне больше не место, — тихо сказал он, глядя в окно на кудрявый дым из трубы.

— И правильно, — кивнула Галина. — Потому что твой дом теперь здесь.

Он посмотрел на Барса, на тёплый дом, на женщину, подарившую ему вторую жизнь. И впервые увидел впереди не тьму, а свет.