**Истеричка**
— Мам, я с Димкой во дворе на велике покатаюсь?
— Знаешь, как ты покатаешься. И где мне потом тебя искать? — процедила сквозь зубы Наталья.
Всего пару дней назад они с Димкой самовольно удрали за пределы двора. Она нашла их в сквере, где они гоняли с какими-то старшими пацанами. Тогда устроила сцену и пригрозила: если повторится — отправит к отцу на перевоспитание.
— Честно-честно, никуда без спроса не уйду. — Сын глядел умоляюще. Глаза честные, как у кота из «Шрека». Наталья еле сдержала улыбку, сохраняя строгость.
— Ладно, только аккуратно, никого не дави и машины пропускай, — сдалась она.
— Обещаю! — обрадовался Артёмка.
— Если со двора сбежишь, больше гулять один не выйдешь, ясно? — крикнула Наталья вслед, но он уже юркнул в прихожую, пока она не передумала. Дверь хлопнула — мальчишки нет.
— И кому я это говорю? — Наталья вздохнула.
Каникулы — самое время для гулянок. В десять лет не усидишь дома: шорты, футболка, кроссовки — и вперёд.
Она подошла к кухонному окну. Скоро из подъезда выскочил Артёмка с велосипедом. К нему тут же подкатил Димка. Пока они что-то обсуждали, Наталья вернулась к плите — пора закидывать картошку в бульон. Временами поглядывала во двор. Мальчишки носились кругами. Успокоившись, она принялась жарить лук и морковь…
«Не сбежит. Прошлый скандал пошёл ему на пользу. Да и знает — я в окно смотрю. А вот завтра, когда меня не будет… Ладно, нечего заранее переживать. Сейчас слушается, а лет через три его уже никакими угрозами не удержишь. Буду давить — начнёт врать. Потом с девчонками гулять начнёт…»
Мысль о муже всколыхнула старую обиду, до сих пор кровоточащую.
Она верила, что их любовь навсегда. Не слушала маму, поспешила замуж. Итог? Через год муж изменил с её же подругой. Развелись, а сын его не удержал. Артёмку отец не хотел. Алименты платил бы и того реже, если б не суд. Раз в год приносит подарок — она заранее говорит, что купить, а то притащит дешёвую машинку.
Когда лук с морковью шипели на сковороде, в дверь позвонили. Наталья замерла. «Артёмка? У него же ключ…» Она метнулась к окну. Дворех почти пуст — обеденное время. Но где Артёмка и Димка? Всё это пронеслось в голове за секунду. Звонок повторился, настойчивее.
Она распахнула дверь. На пороге стоял Артёмка, прикрывая одну руку другой. Глаза — пятаки, полные вины и страха.
— Так и знала! Что случилось?
Её испуг, видимо, передался сыну, потому что он затараторил:
— Не ругайся! Я просто с велосипеда упал.
Наталья разглядела его руку — следы зубов, сочащаяся кровь.
— Собака укусила, — пробормотал Артёмка, отворачиваясь.
— Какая собака? Ты что, к бродячим пристаёшь?
В детстве он умолял завести щенка, но Наталья была непреклонна. «Вырастешь — заводи хоть крокодила», — вспомнила она.
— Она не бродячая! В ошейнике, живёт в соседней девятиэтажке.
— Где хозяин? Может, она бешеная? — Наталья забыла даже закрыть дверь.
Из-за спины донёсся тяжёлый топот и запыхавшийся голос:
— Еле догнала… Соседки сказали, что Барсик вас укусил. Но ваш сам виноват — палкой тыкал! А пёс привитый, хозяин документы покажет… — Женщина с одышкой оперлась о косяк.
— Вы не хозяйка? Почему собака одна гуляет? Могла детей покусать!
— Бабы у подъезда наговорили! Он добрый! Ваш палкой тыкал — вот и защищался… Воды можно?
Пока женщина хрипела над стаканом, Наталья грозила полицией, усыплением…
— Господи, в больницу надо! — Она рванула за телефоном.
Набрав номер, налетела на женщину — будто в перину врезалась.
— Усыплять тебя надо! — та фыркнула. — Хозяин в командировке, я за Барсиком смотрю. Тычется у дверей — умный пёс. А твой сын — хулиган!
— Не тыкал! Я его дрессировать пытался! — вступился Артёмка.
— Такси? Улица Мира, семнадцать… В травмпункт… — Наталья бросила взгляд на кухню — лук уже горел.
— Бродячая собака ребёнка покусала, а вы защищаете! — рявкнула она.
Женщина отпрянула, освобождая проход. Наталья выключила плиту, схватила сумку и Артёмку за руку. Тот вскрикнул.
— Прости, пойдём, такси ждёт.
На лестнице она обернулась:
— Передайте хозяину — я так не оставлю.
В такси всю дорогу ругала сына.
— Хватит! Отправлю к отцу, пусть возится с тобой!
Врач обработал рану, спросил о собаке. Артёмка быстро сказал, что Барсик домашний, с прививками, сам виноват. Их отпустили с советом «не дразнить собак».
— Всё, сиди дома. Не умеешь вести себя — не гуляй.
Артёмка обиделся, заперся в комнате. А Наталья допихивала суп…
— Мой руки, идём есть, — скомандовала она через час.
Смотрела, как он жуёт, и сердце сжималось: то нежность, то злость. Вроде большой, а ведёт себя как ребёнок. Когда повзрослеет? И тут же думала — не убивать же его за шалости. И собаку жалко. Вела себя как истеричка. Но разве не естественно — бояться за сына?
— Если завтра ещё одна жалоба — сразу к отцу, — буркнула она, понимая, что не права.
Он молча кивнул и ушёл.
Мыла посуду, с силой ставя тарелки. Вспомнила, как в шесть лет он свалился с горки вниз головой. Она тогда отвернулась, а он — хлоп! Обошлось, а мог бы…
«Как убережёшь? Скоро подрастёт, начнёт курить, с девчонками гулять… Страшно. Был бы муж…»
Когда через месяц Стас приехал с новой командировки, он привёз не только ракушки, но и кольцо с вопросом, который Наталья уже давно мечтала услышать.
