Я вышла из кабинета адвоката с каменным лицом, плечи опущены, вид—стандартная проигравшая бывшая жена. Над городом нависли тяжёлые тучи, лил дождь—идеальный фон для моего притворного отчаяния.
Но внутри всё дрожало от предвкушения. Сжав холодную ручку двери, я направилась к лифту, радуясь, что рядом никого не было.
Как только дверцы закрылись, я не смогла сдержаться—смешок вырвался наружу, словно шампанское, наконец освобождённое от пробки. А потом—я смеялась уже так, что эхо разносилось по кабине, будто я сошла с ума.
Если бы кто-то увидел меня в этот момент, подумал бы—стресс сломал её. Но нет. Это только начало. Всё шло по плану.
Дом, машина, деньги—пусть всё забирает Артём. Он этого хотел, и я с радостью позволила ему поверить в победу. Он ещё не знал, что это часть моего замысла.
Лифт остановился, я глубоко вдохнула. В зеркале отразилась растрёпанная женщина с уставшими глазами—но на губах всё ещё играла усмешка. Какая разница? Настоящее веселье только начиналось.
***
Несколько недель назад…
Мы с Артёмом давно не были счастливы, но это не просто отчуждение. Он помешался на статусе—люксовые авто, самый большой дом, брендовая одежда. Ему важнее был образ успеха, чем сама жизнь. Я долго терпела, но когда трещины в браке стали слишком глубокими, развод был неизбежен.
Я не боялась развода—я знала Артёма. Ему было плевать на отношения, он хотел только победы. Для него это означало забрать всё: дом, сбережения, привычный уклад.
Но он не догадывался, что у меня свои планы. И если для их исполнения нужно дать ему то, что он требует—я согласна сыграть.
Однажды вечером Артём, как обычно, пришёл поздно. Я сидела на кухне, делая вид, что листаю ленту, даже не взглянув на него.
«Нам нужно поговорить»,—произнёс он раздражённо.
Я вздохнула, изображая скуку. «Опять что-то случилось?»
«Я подаю на развод»,—бросил он, швырнув ключи на стол.
Наконец-то. Я ждала этого момента неделями. Кивнула спокойно, будто осмысливала новость, но внутри уже улыбалась.
«Хорошо»,—сказала я ровным голосом.
Он замер. «И всё? Никаких сцен? Ни мольбы?»
«А смысл?»—пожала я плечами, наблюдая, как его злость растёт.
Он ждал слёз, попыток удержать его. Но нет—всё шло как задумано.
Переговоры о разделе имущества были предсказуемо тягостными. Артём сидел напротив, еле скрывая самодовольство, зачитывая список требований: дом, машина, деньги—словно перечислял покупки в магазине.
«Бери»,—проговорила я, еле слушая. «Забирай всё».
Мой адвокат бросил на меня встревоженный взгляд, но я лишь кивнула. Всё по плану.
Артём широко раскрыл глаза. «Стоп… Ты не хочешь дом? Сбережения?»
«Неа»,—откинулась я на спинку стула. «Твоё».
Его удивление сменилось восторгом. «Ну отлично! Собирай вещи и съезжай к шести».
«Без проблем».
Он вышел, надутый, будто сорвал джекпот, но я позволила ему купаться в иллюзии победы. Он даже не догадывался, что его ждёт.
Вернувшись в лифт, я отправила сообщение: «Собираю вещи. Запускаем план».
Упаковка заняла мало времени—я брала только личные вещи. Этот дом всегда был скорее Артёмовым трофеем, чем родным жильём. Заклеивая последнюю коробку, я набрала номер.
«Мама,—сказала я, когда она ответила.—Пора».
Моя мать, Тамара Ивановна, с первого дня видела Артёма насквозь. Она ненавидела его. И самое главное—она помогала нам с домом. Мы позаботились о договоре, который Артём в своей жадности проигнорировал.
На следующее утро, удобно устроившись в новой квартире, я услышала звонок. Артём.
«Ты меня подставила!»—он кричал так, что слова сливались в нечленораздельный рёв.
Я включила громкую связь, неспешно прихлёбывая кофе. «О чём ты, Артём?»
«Твоя мать! Она в МОЁМ доме! Всё забрала!»
«А, это»,—улыбнулась я. «Ты забыл про договор? Тот, где прописано, что мама может жить там, когда захочет, и сколько захочет—ведь она внесла первоначальный вз«И не забудь купить хлеба,—раздался мамин голос на фоне,—а то мне не на чем бутерброды делать».
