Олимпиец
Сергей любил сидеть на балконе ночью и смотреть на город. Казалось, будто небо опустилось ниже, а яркие окна многоэтажек — это глаза, через которые души умерших, ангелы или кто-то ещё смотрят на земную суету.
Фары машин выписывали узоры на тёмных улицах, светофоры мигали в такт невидимой музыке. Иногда всё это сливалось с барабанной дробью дождя и рёвом клаксонов.
В такие моменты Сергею казалось, что он просто передохнул, чтобы послушать симфонию ночного города, а потом встанет и пойдёт — например, за компьютер… Но это лишь казалось. Во сне он ходил, бегал на лыжах, хотя и не чувствовал земли под ногами. Просыпаясь, всегда вспоминал упоительное чувство движения.
Он достал из кармана спортивных штанов пачку «Беломора». Теперь курить можно. Можно всё, что раньше было нельзя. Сергей с наслаждением затянулся, ощущая, как никотин заполняет лёгкие, проникает в кровь, а потом выдохнул, прищурившись. Что-то уходит, что-то приходит.
Окурок полетел в темноту с лёгким щелчком. Он выкурил ещё пару сигарет. Гирлянда огней поредела, будто лампочки в ней перегорели. Только светофоры мигали с упрямым постоянством.
Где-то там, в одном из светлых окон, танцует его Ольга. «И пусть. Если моя жизнь — с ограничениями, это не значит, что близкий человек должен разделить их из солидарности. Хотя будь на её месте тот парень, всё могло быть иначе», — мелькнуло у Сергея.
Однажды они возвращались с дачи, где его родители жили с весны до первых морозов.
— Дай мне руль, а? Дорога пустая, — канючила Ольга, как ребёнок.
Сергей нехотя пересел на пассажирское сиденье. Сначала ехали спокойно, но потом она резко надавила на газ.
— Ты что, с ума сошла?! — рявкнул он.
Но Ольга, будто решив испытать судьбу, вывернула на встречку.
— Останови сейчас же!
Сергей увидел летящую на них «ГАЗель» и в последний момент дёрнул руль в сторону. Они чудом избежали лобового столкновения. Ольга заглушила двигатель на обочине и разрыдалась.
— Ты нас чуть не убила, понимаешь? Что за дурь в голове? — Больше он не позволял ей садиться за руль.
Тогда аварию спровоцировала она. Они выжили чудом. А может, и ту ночь, когда его избили, он пережил из-за неё? Раньше Сергею не приходила такая мысль. В милиции тогда решили, что нападение заказали конкуренты — чтобы он не вышел на отборочные. Всех эта версия устроила, но виновных так и не нашли.
Очередной окурок обжёг пальцы. Сергей даже не заметил, как выкурил. Почему сейчас он связал эти два события с Ольгой? Потому что она ушла к тому американцу? Он никогда не ревновал её. Но теперь всё иначе. Она могла идти куда угодно, а он — нет.
Сомнения росли, как снежный ком. «Так и до безумия недалеко. Сначала будешь разговаривать сам с собой, потом услышишь голоса… Сам же отпустил её. Чего теперь копаться в прошлом?»
Сергей передёрнул плечами. Стало холодно, вид с балкона больше не радовал. Он заехал на кухню, включил чайник. Стаканы стояли на сушилке — не достать.
— Сто раз говорил, чтобы хоть один оставляла на столе. Словно назло… — пробормотал он.
В комнате он взял чашку из серванта. Рядом стояла недопитая бутылка «Арманьяка». Оставил кто-то из бывших товарищей по команде, навещавший его пару месяцев назад. Может, налить?
На часах — половина девятого, а он думал, уже глубокая ночь. Время будто застыло вместе с ним. Он плеснул в чашку коньяка, подумал и добавил ещё.
Тепло разлилось по телу — вернее, по его верхней половине.
С чашкой чая он подъехал к ноутбуку. Так, на чём он остановился?
Писать он начал ещё в больнице. Психолог посоветовал. И правда — отвлекало от боли.
Учительница литературы когда-то хвалила его сочинения, советовала поступать на журфак. Но он уже тогда подавал надежды в спорте.
Первые рассказы он отправил ей — проверить. Она нашла ошибки, но похвалила.
— Всегда знала, что у тебя талант. Пиши книгу, помогу.
Они начали работать вместе. Он присылал отрывки, она правила. Его жизнь на экране казалась ярче, чем в реальности. По её совету он изменил имена, добавил драмы — чтобы не было скучно.
Сергей набрал текст:
«Игорь был уверен в победе. Весь мир у его ног. А рядом — Марина, его любовь и талисман. Через неделю отбор. Он выиграет, встанет на пьедестал и скажет: «Эта победа — для тебя». И сделает предложение…»
Сергей задумался. Стоит ли выворачивать душу перед читателями? Но он пишет не для них, а для Ольги. Посвятит ей книгу — раз уж не олимпийское золото.
На следующий день он шёл с тренировки поздно. Снег хрустел под ногами, мышцы приятно ныли. До игр оставались недели.
Из темноты вышли трое. Шапки на лоб, воротники подняты.
— Куда спешишь, дружок? — раздался голос сзади.
Он обернулся. Ещё двое.
— Я вам не дружок.
Один достал нож. Игорь выбил его ударом ноги — сработала неожиданность. Но остальные набросились, повалили. Удары сыпались со всех сторон. Он свернулся в комок боли.
Вдруг всё прекратилось. Он попытался встать, но что-то тяжёлое ударило по спине. Сознание уплыло.
Очнулся в больнице. Ног не чувствовал.
Врачи сказали — ходить вряд ли сможет.
Марина приходила каждый день. Сперва он гнал её, кричал, что не любит. Она плакала, но возвращалась.
В итоге он сдался. Они расписались прямо в палате…
Сергей откинулся в кресле, руки упали на колени.
После сегодняшних мыслей он решил изменить сюжет. Из Штатов вернётся бывший Марины, и она уедет.
Он бросил взгляд на часы. Полтретьего, а Ольги нет.
Чай остыл. Он вылил его и налил коньяка.
Ключ повернулся на рассвете.
— Ты не спал? — вошла Ольга.
— Уже утро. Затянулось.
— Прости, не заметиОн посмотрел на неё, улыбнулся и понял, что его настоящий Олимп — не медали и не книги, а этот утренний свет в её глазах.
