Заслужила
Ольга стояла под березой напротив школы. Она знала, что синоптики обещали дождь, но в волнении забыла зонтик. Листья уже пожелтели, но ещё не облетели, и крона плохо защищала от осенней измороси. Холод проникал под тонкое пальто, пропитанное влагой. Она поёжилась, но не решалась укрыться под навесом магазина — боялась пропустить дочь. Нервы и холод сводили руки дрожью. Весь прошлый вечер она придумывала слова, а теперь они путались, расплывались в голове, как чернила на мокрой бумаге. А если дочь даже слушать не захочет? Ничего. Придёт снова. Только бы не слечь — болеть сейчас нельзя.
Про себя Ольга повторяла заготовленные фразы, сбивалась и начинала заново: «Я ошиблась, каюсь… Но дай мне шанс всё исправить…»
Да, сейчас она каялась, а тогда — ослепла от любви, будто бес вселился в неё, лишил разума. О чём она думала? Конечно, о любви. О чём ещё может думать женщина, когда сердце бьётся как бешеное?
У неё был муж, дочь, работа, размеренная жизнь. И вдруг — он. Ворвался, как вихрь в распахнутое окно. Красивый, уверенный, успешный. Смотрел так, что дыхание перехватывало. И она сдалась.
Он был старым другом мужа по институту. Столкнулись случайно в метро, и, как назло, муж пригласил его на свой день рождения. Едва он переступил порог ресторана, ещё до представления, Ольга поняла — пропала. Он тоже сразу выделил её среди других женщин.
А как он танцевал! Пригласил на вальс. Стоило коснуться его руки — по телу пробежал ток, и сердце зашлось. Всё, конец.
Все заметили «искру», включая мужа. А может, кто-то нашептал. Какая разница теперь? Она так увлеклась, что забыла обо всём: о семье, о стыде, о дочери.
Бегала на свидания, как девочка-подросток, плевать хотела на пересуды.
А потом он уехал. Оказалось, ждал разрешения на эмиграцию. Сообщил в день отъезда.
«А я? Не уезжай! Останься!» — умоляла она, всхлипывая.
«Устроюсь — вызов тебе пришлю», — легко пообещал он.
Это она теряла голову, это она предала мужа и дочь. А он ради неё даже не задержался. У него были планы, в которых ей не нашлось места. Она верила, ждала. Но как только он оказался за океаном — забыл. Зачем ему она там? Поняла это слишком поздно.
Подруга «утешила» её мужа, друзья отвернулись. Все осуждали: «Влюбилась — зачем семью-то рушить?» Осталась одна. Дочь забрала свекровь, словно Ольга была прокажённой, могла заразить ребёнка своим «грехом».
А мужа, между прочим, никто не судил. Мужчинам можно — все привыкли. Его жалели: «Жена опозорила, изменила при всех. Что ему оставалось? Мужик без бабы — не мужик». Его понимали, оправдывали. А её — клеймили. Какая любовь? Не имела права.
Теперь нет ни семьи, ни дома. Дочь даже смотреть на неё не хочет. Вот и караулила Ольга у школы, пытаясь объясниться, вымолить прощение. Но Катя избегала её. Внушили же, что мать — предательница, не заслуживает снисхождения.
Ольга впивалась глазами в каждую девочку, выходящую из школы. Наконец — Катя. Сердце ёкнуло. Ольга шагнула из-под дерева, пошла навстречу. Дочь заметила её, резко отвернулась и зашагала в сторону.
Ольга бросилась догонять.
«Катя, постой! Давай поговорим!» — Ноги окоченели от холода, шлёпали неуклюже. Наверное, выглядела сумасшедшей — школьники шарахались.
Катя вдруг остановилась, резко повернулась. Капюшон бросал тень на лицо, в глазах — ненависть. Ольга наткнулась на этот взгляд, как на стену.
«Чего тебе?» — выстрелила Катя.
«Зайдём в кафе? Я замёрзла…» — губы плохо слушались.
«Не просила тебя ждать. Говори здесь».
Когда дочь стала такой чужой? Ольга же не преступница — просто хотела быть счастливой. Катя развернулась уходить, и Ольга затараторила:
«Хорошо, здесь!» — Дрожь пробирала до костей, язык заплетался.
«Говори быстрее».
«Не могу быстро… Подожди!» — Ольга схватила её за рукав. — «Я знаю, ты обижена. Ты права. Я не прошу прощения… просто хочу объяснить».
«Объяснить, почему бросила меня ради мужика? Кукушка».
«Это бабушка тебя научила? Давай начнём сначала…»
«Ты мне не нужна! Слышишь? Когда ты была нужна — тебя не было! Он оказался лучше меня? Поиграл и бросил? Вот теперь ты и вспомнила!»
«Я ошиблась… Матери тоже люди. Я всегда любила тебя, просто…»
«С ума сошла? Да ты и сейчас ненормальная».
«Помнишь, как я ночь не спала, когда тебе аппендицит вырезали? Ты просыпалась — а я рядом. Хочу снова быть с тобой… Тебе ведь тоже плохо без меня».
«Ошибаешься. Это ты без меня плохо. Когда ты сбежала, я каждый день звонила в дверь… надеялась, что вернёшься».
«Прости… Любовь — как болезнь. Когда-нибудь сама поймёшь».
«Может быть. Но своих детей я не брошу. Мне пора…»
«Катя, приходи завтра! Испеку твой любимый пирог…»
«Не надо мне ничего от тебя!» — Катя рванула прочь.
Ольга стояла, смотрела вслед, потом побрела домой.
Разделась, упала на кровать. Этот разговор выбил все силы. Или это болезнь? Заварила чай, обжигалась, но пила — надо согреться.
Утром веки слиплись, горло будто наждаком скоблили. «Всё, заболела», — подумала Ольга. Температура под сорок. Никакого пирога — еле на ногах стоит. Катя не придёт…
Вспомнила её взгляд — передёрнуНо когда дверь распахнулась и на пороге появилась Катя с пакетом лекарств, Ольга поняла — не всё ещё потеряно.
