Когда не знаешь, что делать, завари чаю покрепче…
Варя познакомилась с Семёном двадцать семь лет назад. Бежала по коридору университета, рыдая так, что в глазах мутнело. Не заметила, как кто-то преградил ей путь, обхватил за плечи и спросил: «Что случилось?»
Она отпрянула, пытаясь разглядеть незнакомца.
— Кто-то умер? — спросил он.
— Меня бросил парень, — выдохнула она.
Он не засмеялся, не стал утешать. Просто взял за руку.
— Пальто в гардеробе?
— Да, — шмыгнула носом Варя.
— Номерок давай. Жди тут.
Она беспрекословно протянула ему жетон. Вернулся он быстро, помог накинуть пальто, сказал:
— Не любил — и ладно. На твой век дураков хватит. Пошли.
— Куда?
— В столовую. Чай пить. Бабка моя говаривала: если плохо — завари покрепче, станет легче. А там и решение найдётся. — Он повернулся к выходу. — Идёшь?
Она вытерла слёзы и пошла. Оставаться одной было страшнее.
За столом она разглядела его: чуть старше, тёмные кудри, а глаза… зелёные, с хитринкой. Вспомнила, как сама выглядит, и смутилась. Он кивнул в сторону туалета.
Вернулась — на столе уже дымился чайник, лежали пирожки. Семён налил ей чаю с малиной, сам отхлебнул, обжёгся, зашипел и замотал рукой. Они рассмеялись.
— Как зовут?
— Семён.
— А я Варя.
— Знаю. Ты на третьем курсе, а я заканчиваю. Диплом получу — и в родной Воронеж.
— К бабушке?
— Год как её нет.
— Прости…
— За что? Ты же не виновата.
Снова засмеялись. С ним было легко. Стали встречаться, хоть он и понимал — для неё он просто отдушина. Через неделю после отъезда он вернулся.
— Решил, что нужен тебе. Или нет? — заглянул в глаза.
— Нужен, — прошептала она, уткнувшись в плечо.
Через год сыграли свадьбу. Больше не расставались, если не считать её декретов. Госы Варя сдавала на девятом месяце. Через неделю родилась Оля, через два года — Сергей. Семёну на заводе дали трёшку в новостройке.
Двадцать семь лет вместе. Долгих — и мгновенных. Жили ладно. Дети не доставляли хлопот. Оля уже замужем, растит дочку. Сергей в университете, съехал на съёмную квартиру. Варя тайком подкидывала ему денег.
— Бал— Баловать его перестань, — ворчал Семён, но она лишь отмахивалась: «Кто же его побалует, как не родная мать?» — и жизнь текла мирно, пока однажды ночью Варя не проснулась от звенящей тишины и не поняла, что Семён больше не дышит.
