Ты не забыл меня?

Было это давно, кажется, в другую эпоху…

— Мам, ты не рассердишься, если я завтра домой поеду? — спросила Аня, когда Вероника вернулась из больницы.

— Может, останешься ещё на денёк?

— Я и так задержалась — вместо двух дней три у тебя живу. Дома Серёжа с Мишкой одни, ждут.

— Ладно, поезжай, родная. Спасибо, что приехала. Напрасно я тебя побеспокоила. Во сколько поезд? Могла бы проводить.

— Не надо, мама. Тебе отдых нужен. Сколько сил у тебя отец вытянул, а ты за ним ходишь, оберегаешь, каждый день в больницу бегаешь.

— О чём ты? Это же твой отец. Как же не помочь ему? — возмутилась Вероника.

— Он никогда мной не интересовался — ни уроками, ни оценками. Отец был, а вспомнить о нём нечего. Интересно, если бы ты заболела, он так же за тобой ухаживал бы? — горячо спросила Аня.

— Вряд ли. Но я делаю это не только для него, но и для себя. За всё ведь ответ держать придётся. Он болен, помощь нужна, моя забота.

— Ты про Страшный суд? «Накорми голодного, навести больного…»

— И это тоже.

— Он всегда был эгоистом. Тебя ни во что не ставил. Ты всю семью на себе тянула. Работала, готовила, за продуктами ходила, стирала, уборку делала. Ни разу не видела, чтобы он тебе помог. А сам чуть кашлянет — тут же на больничный. Ты хоть раз отдыхала? Вечно на ногах. А он — чихнул, и сразу в постель.

— Что ты злишься так? Мы, женщины, к труду привычные, терпеливее мужчин. Да и хозяйство — наше дело. Муж поможет — хорошо, нет — и ладно. Разве у вас с Сергеем не так? — Веронике не нравился этот разговор.
Алексей не был идеальным мужем и отцом, но всё же дочери грех жаловаться.

— Неужели ты всё забыла? Простила его?

Вероника внимательно посмотрела на дочь.

— Аня, это всё было давно, столько воды утекло. Не сразу, но простила.

— Утекло, да… Вот он опять её вспомнил, опять к ней рванул.

— Это болезнь. Что вчера было — не помнит, а молодость в деталях видит. Вспомнил, да не к ней ушёл, а к своим юным годам. Увидел её — и не узнал. Растерялся, испугался, даже адрес забыл. Она испугалась, что он с ума сошёл. Хорошо, что не в психушку сдала, а ко мне привела.

— Наивная ты, мам. Увидела, что он еле ноги тащит, голова не варит, вот и подбросила. Больной ей не нужен. Пусть бы сама за ним ухаживала, бульоны варила, в больницы бегала. Поняла бы тогда, почём фунт лиха. А в молодости, когда он здоровый был, чуть не увела его из семьи, — с горечью проговорила Аня.

Вероника вздохнула.

— Но не увела. Зачем старое ворошить? Осуждать — дело лёгкое. Ты думаешь, не стоило прощать? Кому от этого легче бы стало? Отцу? Мне? Тебе?

Я тоже так думала. Представь: не простила бы я его, остались бы мы с тобой вдвоём. Я учительницей работала, зарплата — гроши. Жили бы впроголодь, зато с гордо поднятой головой, да? Тебе тогда двенадцать было. Трудный возраст. Грубила, говорила, что тебе не повезло со мной. У всех мамы наряжаются, а у тебя — «серый кардинал».

Ты говоришь, отец тобой не интересовался. Но ты же его побаивалась. Признайся, боялась? Без него я бы с тобой не справилась.

Время тогда тяжёлое было. В магазинах — пустота. А тебе то платье новое, то сапожки.

Отец деньги зарабатывал, не спился, как иные. Ты и в музыкалке занималась, и в танцевальный кружок ходила. На каждый концерт новый костюм шить надо было — это ж целое состояние. Не прости я его, разве было бы у тебя всё это? Я одна не потянула бы. Кстати, он всем хвастался, когда ты в конкурсах побеждала. Нет, ты послушай, раз уж заговорили, — Вероника перебила попытку дочери вставить слово.

— Я его не оправдываю. Хочу, чтобы ты взглянула на всё иначе, поставила себя на моё место. Думаешь, Сергей твой — другой? Редкий мужчина на сторону не поглядывает. Измена измене рознь. Иной и в мыслях сто раз жене изменил. Стоп, я думала, ты ничего не помнишь. Мы же никогда об этом не говорили.

Аня потупила взгляд.

— Ты сама говорила, мне двенадцать было. Я не всё понимала, но слышала и видела. Боялась тебе сказать, расстраивать не хотела.

— Знаешь, дочка, меня в строгости воспитывали. Мой отец был полной противоположностью твоего. Ни я, ни мама шагу без его ведома ступить не смели. За каждую копейку мама отчитывалась. Ни цветов, ни подарков. Говорил — пустая трата. Покупать нужно только необходимое.

Дневник проверял, за двойки ругал. Вечерами гулять не пускал. А если и отпускал — только с подругами и до темноты. Один раз одноклассник ко мне пришёл — так отец его с лестницы спустил. До замужества я толком и не знала, что такое свидания.

Когда с твоим отцом познакомилась, мы тайком в кино ходили — чтобы мой отец не узнал. А когда он предложение сделал, я сразу согласилась. Не скажу, что любила. Внимание приняла за любовь. Но для меня это был шанс вырваться из-под отцовской опеки.

Да и замуж бы он меня не отдал, если б не мама. А ты говоришь — отец тобой не интересовался. У тебя свобода была, не то что у меня.

Я тоже спрашивала маму: зачем терпит? Знаешь, что она ответила? «Не пьёт, не бьёт, не гуляет — характер можно и потерпеть». Вот и я терпела. Развелись бы — а дальше что? За другого вышла бы. А вдруг хуже оказался? Идеальных людей нет. Жизнь редко с мечтами совпадает.

Да и о тебе думала. Боялась, что с отчимом тебе тяжелее будет, чем с родным отцом.

— Ты никогда мне этого не рассказывала, — голос Ани смягчился.

— А что до той… Красивая была. Мужики вокруг неё, как пчёлы вокруг мёда. Твой отец не исключение. Сейчас-то он дряхлый, а раньше статный был. Она его мёртвой хваткой держала. Ушёл он, две недели у неё жил. Как я страдала —Но вернулся, и с тех пор я поняла, что даже несовершенная семья — это лучше, чем одиночество, а прощение — единственное, что согревает сердце, когда годы стирают всё, кроме памяти.