**Дневниковая запись**
Я выключил газ под сковородкой и глянул на часы. До прихода жены оставался час. Прошёл в гостиную, устроился в кресло и взял со стола книгу. Мир вокруг растворился. Очнулся только от щелчка ключа в замке. Отложил томик и пошёл на кухню разогревать ужин.
— Как дела? — спросил, ставя перед Алёной тарелку.
— Обычно, — буркнула она, даже не взглянув. — Давай поедим спокойно.
В последнее время она ходила, будто тучей накрытая. Слово клещами не вытянешь. Может, неприятности? Но при чём тут я? Или… От этой мысли стало так горько, что я встал и ушёл обратно в кресло, раскрыв книгу на коленях.
Что-то сломалось между нами. Что ни скажи — всё её раздражает. Будто разговаривает через силу. Чувствовал себя виноватым, лишним. Попытки поговорить упирались в стену: то устала, то работа, то сериал. Крутил в голове догадки, злился, ждал.
— Я в душ, — бросила Алёна за спиной.
Скоро донёсся шум воды. Поднялся, зашёл на кухню, задержался у стола. Её телефон дрожал от звонка. Убрал грязную тарелку, чашку с недопитым чаем. Помыл, вернулся, включил лампу и снова уткнулся в страницы.
— Что читаешь? — её шёпот обжёг ухо. Дыхание щекотало шею. Я дёрнулся. — Интересно?
Закрыл книгу и отодвинулся, будто от толчка.
— Не прячь. И так ясно. Очередной любовный роман. Хочешь, угадаю сюжет? — Алёна усмехнулась. — Он — козёл, она — святая. Дети, ипотека, уйти некуда. Она чахнет от горя, умирает, а он тут же приводит любовницу. Дети вырастают, мстят, разоряют папочку. Мораль: добро победило. Что, не так? Тогда другой вариант.
Она задумалась на секунду.
— Он возвращается, мучимый совестью. Она прощает — ведь любит. Скучно? Ладно, тогда так…
— Хватит! — перебил я.
— Лучше вот как, — продолжила она, игнорируя. — Бывшую жену берёт в жёны старый миллионер. Через год он благополучно откидывается, оставив ей особняк. А бывшего мужа кидает любовница, и он, нищий, узнаёт в роскошной даме на «Мерседесе» свою экс-жену. Ползёт к ней на коленях…
Она фыркнула.
— Брось эту ерунду. Жизнь не так устроена. Читай классику — она вечна. — Алёна выхватила у меня книгу и швырнула в угол. — Этот бред годится только на растопку. Скоро нам и поговорить будет не о чём.
Поднял томик, разгладил помятые страницы.
— Ты и так молчишь. В чём я виноват? Почему ты вечно лезешь учить? Может, и мне в тебе многое не нравится.
— О-о-о! — она притворно оживилась. — Наконец-то откровенность! Ну давай, чем я тебя так достала?
Вдохнул поглубже.
— Ты оставляешь лужи после душа. Швабра стоит в углу — хоть бы раз воспользовалась! Посуду за собой не моешь, носки валяются у дивана. Продолжать?
— Валяй, — ухмыльнулась она.
— Мы ходим только туда, куда хочешь ты. В кино — на одни мелодрамы. — Перевёл дух. — Ты не хочешь детей, — добавил тихо.
— Зачем ты тогда за меня вышла? Раньше хватало постели, а теперь заговорила? Или нашла умника, с кем потрепаться?
— Чего ты несёшь?
— А ты? Откуда знаешь сюжеты, если не читаешь такое? Кто подсказал? — Я пристально посмотрел на неё. — Хотя ты права. В классике то же самое, только заумно. Раньше тебя это не бесило. Или есть с кем сравнивать? Например, с Сережей.
— Ты лазил в мой телефон? — Она метнула взгляд на стол, где лежал её смартфон.
— Нет. Случайно увидел, когда ты в душе была. Только не говори, что это твой начальник. У вас в отделе Сергеев один — курьер, ему под шестьдесят.
— Вот это поворот, — прошипела Алёна. — Тихий, спокойный… — Она схватила телефон, пролистала звонки.
— Ты тоже удивила. Молчала неделями, а тут целый монолог. Интересно, какой сценарий для нас выберешь? Только учти — квартиру в ипотеку плачу я. Уходить придётся тебе.
В её глазах мелькнул страх, затем вспыхнула злость.
— Ты ничего не понимаешь…
Я зажмурился, ожидая удара, но услышал звон разбитого стекла. Алёна ударила по дверце шкафа. С её кулака капала кровь.
— Отстань! — Она зажала рану другой рукой и выбежала в ванную.
Я не побежал следом, как раньше. Смотрел на осколки. Такими же осколками рассыпалась наша жизнь?
Вдруг — грохот, её крик. Влетел в ванную — Алёна лежала на полу, скрючившись от боли.
— Поскользнулась? Я же говорил…
— Нога… — простонала она.
— Сломала? — Рванул в комнату за телефоном. Набрал «03», сквозь хриплый голос оператора выпалил адрес.
Помог ей доползти до дивана. «Скорая» забрала её с переломом.
Вечером, убрав осколки, думал: жалко её, конечно. Но получила по заслугам. От романов — только удовольствие, а от мокрого пола — гипс. Будет наука.
В палате она лежала, насупившись. Поставил на тумбочку контейнер с едой, пакет яблок.
— Поешь. Поговорю с врачом.
Вернулся — контейнер пуст.
— Завтра принесу что-нибудь. Что нужно?
— Почитать… — буркнула она.
Дома долго стоял у разбитого шкафа. Хотел притащить «Анну Каренину» — пусть страдает над классикой. Но передумал. Взял «Бабу Ягу» Лукьяненко — историю о мужчине, который потерял всё. Никаких слезливых драм.
Принёс. Алёна покосилась на обложку, но промолчала. Через три дня её выписали. Сидела дома, читала запоем. Улыбался, замечая знакомые названия.
О ссоре не вспоминали, делали вид, что ничего не было. Общались односложно: «Привет», «И когда однажды вечером она вдруг рассмеялась над страницей, а потом протянула книгу ему со словами: «Послушай, вот это же про нас!», я понял, что даже самые острые осколки прошлого можно собрать в новую мозаику — если не бояться порезать пальцы.
