**Рубашки в чемодане**
— Извини, Саня, мне пора. Уже весь вечер с тобой просидел. Жена заругает. — Владимир хлопнул ладонью по столу. — Ты-то куда?
Александр пожал плечами.
— Советую тебе, иди домой, помирись с Таней. Женщина она видная, гляди, пока ты тут шатаешься, кто-нибудь её не увел.
«Да кому она сдалась», — хотел было буркнуть Александр, но спохватился. А ведь правда — столько баб вокруг, а он все о Тане думает.
— Ну и ладно. Пока. — Володя встал и направился к выходу.
Александр огляделся. За соседними столиками — парочки, шумные компании. Одному стало неловко. Поманил официантку.
— Мой счёт.
Та кивнула, ушла, но вскоре вернулась с чеком. Сумма оказалась в два раза больше ожидаемой. И зачем он отказался разделить с Володей пополам? Достал карту, сунул в папку, молясь, чтобы хватило. Наличные ещё пригодятся.
Официантка вернулась, улыбнулась, отдала карту. Александр выдохнул. Раньше он ворчал, что жена транжирит, а за неделю вне дома спустил все сбережения. Кафе, гостиница, рестораны, водка — всё в копеечку.
Когда деньги кончились, договорился с охранником ночевать в офисе. Платил налом. Выбора не было.
Сидел в кафе, ждал, пока все разойдутся, чтобы вернуться в офис. Или бродил по ТЦ. Сегодня ненадолго заглянул Володя.
Хватит. Так больше нельзя. Володя прав. Александр вышел на улицу, поёжился. После уюта кафе воздух показался ледяным. Весной ночи ещё холодные. Может, домой? Нет, выпил. Мириться надо на трезвую. Побрел к офису.
Охранник впустил, предупредил: «Свет не включай — уволят». Александр отсчитал две тысячи, поднялся на третий этаж. Осветил телефоном дверь в комнату отдыха. Скинул пиджак на стул, плюхнулся на жесткий кожаный диван, закинул руки за голову. Но сон не шёл.
Перед тем как уснуть, каждый день вспоминал, как познакомился с Таней. Стройная, кареглазая, сразу запала в душу. Стояла на улице, говорила по телефону. Если бы не Володя с Сергеем рядом, вряд ли бы подошёл. Но с их подначкой шагнул уверенно.
— Здравствуйте, как вас зовут?
Она удивлённо подняла глаза. Он смотрел так серьёзно, что она смутилась:
— Таня.
— Красивое имя, да ещё и редкое, — ответил он фразой из «Иронии судьбы». — А я Александр.
— Макарский? — рассмеялась она, и напряжение растаяло.
С тех пор прошло почти двадцать четыре года. Двадцать три из них — в браке. Любил её. Да и сейчас любит. Не так пылко, но любит. Только вот на этом проклятом диване и осознал. Зачем тогда полез к бухгалтерше Наталье? Чего искал?
Мог бы пойти к ней сейчас — обрадовалась бы. Но нет. Тогда точно завязнет в этой дурацкой истории.
Женские взгляды ему льстили. Шутил с продавщицами, знал — нравлюсь. Даже жалел, что несвободен. Теперь гулял один. Взгляды ещё ловил, но шутки выходили плоскими, уверенность испарилась. Выходит, старался казаться крутым только для неё.
Да и перед кем красоваться? Одни — сопливые, другие — не в его вкусе…
Внешность всё ещё хорошая. В обед заезжал домой, пока Таня на работе, а дочь Катя в универе. В прихожей — чемодан с его вещами. Мылся, брился, доставал чистую рубашку. Грязную — в стирку. Не выбрасывать же. А когда чистые кончатся — что тогда? Денег на новые нет.
Сегодня днём зашёл — в ванной висели выстиранные рубашки. Намёк? Готова простить? Святая женщина, а он… К горлу подкатил ком. Переоделся и смылся дочь.
Володя прав. Надо идти с повинной.
Мужик хоть куда. Жена — красавица, дочь — умница. Чего не хватало? Какая шальная пуля его задела?
Перевернулся на бок, сжав ладони между колен. Вспомнил, как месяц назад забыл про её день рождения. Хорошо, Катя напомнила:
— Пап, ты маме подарок купил?
— Выбираю, — соврал.
— Да когда успеешь? В четверг же!
— А какой день?
— Послезавтра! Маме же юбилей!
— Уф, — выдохнул. — Успею. А что хочет?
— Не говорила, но я знаю. Недавно подруга её хвалилась абонементом в бассейн — мама загорелась.
В день рождения подарил шикарный букет и годовой абонемент в лучший бассейн города. Сам бы не прочь поплавать. Кто ж знал, чем обернётся?
Таня следила, чтоб рубашки были выглажены, вовремя стригся, духи дорогие покупала. Ужин на плите ждал, Катя деньги клянчила:
— Папочка, ты лучший! — целовала в щёку.
Знал — его любят. А теперь спит в офисе, как бродяга…
И взгляды женщин уже не те. Будто, оставшись один, стал дешевле. Как чашка без блюдца — красиво, да никому не нужно.
Неделю назад бухгалтерша Наталья, кудрявая, глазастая, попросила подвезти документы.
Почему бы и нет? Довёз, занёс папки. Она чаем угостила: «Пирог испекла, есть некому». Вкусно, но врала — не сама пекла. Таня такие в кулинарии брала.
— И куда мужики смотрят?.. — говорил он, заедая пирог.
Надо было уйти после чая, но застрял. Наталья жаловалась на одиночество, норовила прикоснуться. Потом появилось вино…
Очнулся, когда уже стемнело. Торопился домой, не продумав оправданий. Таня увидела помаду на воротнике — и всё поняла.
— Так вот зачем абонемент? Намекал, что жирная? Видела вас вчера возле офиса. Седина в бороду, а бес в ребро? Дочь взрослая, а ты…
Он стал огрызаться:
— Уйду! Очередь за мной выстроится, а ты без меня пропадёшь!
Таня подошла к окну:
— Где очередь-то? Не вижу.
Хлопнул дверью. Не к Наталье — в гостиницу. Она звала, но он не пошёл. Не любит. НавязчиОн впервые за месяц крепко уснул дома, обняв её, а утром проснулся от запаха свежесваренного кофе и тихого голоса Тани, говорившей с кем-то по телефону: «Да, он вернулся».
