Золотая чашка
Сколько себя помнит Лида, они жили вдвоём с матерью. Мама, конечно, любила её, но целыми днями пропадала на работе. Она трудилась в супермаркете и приносила домой продукты в помятых упаковках.
«Ничего, что коробка мятая, зато почти бесплатно. Внутри всё целое. Кушай, дочка», – говорила мама, высыпая печенье в вазу и выбрасывая потрёпанную упаковку.
Иногда к ним заходили какие-то люди. Мама передавала им свёртки или пакеты.
«Это тебе на новые сапоги», – радовалась мама, когда очередная посетительница уходила, а она прятала деньги в старый сервант.
Отца у Лиды не было. Он исчез, едва узнав о беременности. Даже расписаться не успели. Бабушка с дедушкой тоже отсутствовали – дед умер давно, а бабка не приняла «распутницу» с ребёнком неизвестно от кого.
Квартира у них была маленькая, но своя. Мама обожала всё пёстрое – на окнах висели занавески с крупными маками, на комоде красовались пластиковые розы в вазе. Сама она красила волосы в медный цвет, обильно подводила глаза и носила броскую одежду. Лиде она казалась самой красивой на свете.
Сама же Лида была самой обычной девочкой. В пятом классе одноклассницы начали шептаться о мальчиках, обсуждать, кто кому нравится. Только к Толику никто не испытывал интереса – он не хулиганил, хорошо учился, говорил без мата. Учителя ставили его в пример.
Вот он и привлёк внимание Лиды. Однажды, когда Толик отвечал у доски, она пристально его разглядывала. Их взгляды встретились, и он запнулся – что с ним почти не случалось.
Позже она часто ловила на себе его взгляд. Так они и переглядывались до старших классов.
В десятом классе Толик подвернул ногу и пропускал занятия.
«Соколова, – позвала Лиду классная руководительница. – Отнеси Толику домашние задания, объясни материал. Ты ближе всех живёшь.»
Оказалось, он жил в соседнем доме. Дверь открыла его бабушка – миниатюрная женщина с седыми волосами, в строгом платье и белой блузке.
«Ты к Толику? Раздевайся. Надень тапочки. Пойдём.»
По дороге Лида разглядывала старинную мебель, белоснежные шторы, хрустальную люстру. Больше всего ей понравился стеклянный буфет с фарфором. Всё здесь было непохоже на её дом.
У Толика оказалась своя комната! Лида могла только мечтать о таком. Он сидел на диване с забинтованной ногой, окружённый книгами. Полки ломились от литературы.
«Ты всё это прочитал?»
«Не всё, но многое», – ответил Толик.
Лида взяла «Графа Монте-Кристо».
«Моя любимая книга. Читала?» – спросил он, не отрывая взгляда.
«Только фильм смотрела», – смутилась она.
«Фильм – не то. Хочешь, возьми почитать.»
«Хочу.»
Потом бабушка позвала их к чаю. Даже в праздники они с мамой так не накрывали стол. Лиду поразили тончайшие чашки с позолотой – сквозь фарфор просвечивал тёмный чай. У них дома пили из толстых кружек.
«Не стесняйся, угощайся», – предложила бабушка, ставя вазочку с конфетами в фантиках. У Лиды они всегда были без обёрток.
«Ты с бабушкой живёшь? Где твои родители?»
«Они врачи. Сейчас в командировке в Африке.»
Вот почему он не такой, как все. У него есть прекрасная квартира с хрусталём, любящие родители, бабушка, которая печёт пироги.
После этого их с маминой квартира казалась Лиде убогой. Она проглотила книгу за два дня, чтобы вернуть и снова оказаться в этом уютном мире.
С тех пор она часто бывала у Толика, даже когда он поправился. Они гуляли, ходили в кино. Он мечтал стать врачом, как родители.
«Зачем тебе университет? Главное – удачно замуж. Иди в колледж на бухгалтера – деньги есть, работа лёгкая», – говорила мама.
Толик не говорил о чувствах, даже когда они целовались. После школы он уехал в Питер. Лида с мамой в это время гостили у её подруги в Кисловодске.
Устроиться на работу помог Сергей, мамин новый ухажёр.
«Ты теперь взрослая, – поучала мама. – Я могу переехать к Сергею. Ты с квартирой – выбор женихов шире. Не повторяй моих ошибок.»
Мама уехала, а за Лидой стал ухаживать водитель начальника. Он напоминал Толика – такой же аккуратный, в костюме.
Как-то, проходя через Толикин двор, Лида увидела катафалк. Из подъезда вынесли гроб. И вдруг – он, с опущенной головой.
«Это бабушка?» – прошептала она.
Он кивнул. Лида ушла, не дожидаясь, когда гроб погрузят.
Через несколько дней она пришла к нему, но квартира была пуста.
А водитель Владимир был рядом – подвозил, помогал. Когда он сделал предложение, Лида согласилась.
Он переехал к ней, сделал ремонт. Лида выкинула мамины пёстрые занавески, купила стеклянный буфет. Даже сервиз с позолотой – дорогущий, похожий на бабушкин.
Но Владимир не оценил:
«Да ну их, хрупкие. Из кружки пить удобнее.»
Книги он считал ерундой. Детей не получалось.
«Не переживай, всё будет», – утешал он.
Но ей грезилось другое – тот уют, изящество, что были у Толика.
Как-то начальник отправил её на стажировку в Питер. Лида ездила по городу, высматривая Толика. В последний день она подвернула ногу. В больнице её осматривал… он.
«Если бы ты пришёл тогда… Я бы не вышла замуж.»
«Ты замужем?»
«Да.»
«А я развёлся.»
Вечером они пили кофе в ординаторской, вспоминали.
На прощание он вручил ей коробку – четыре потрёпанных золотых чашки из бабушкиного сервиза.
Дома её ждал сюрприз – чужое пальто и голос из спальни:
«Милый, где ты?»
Муж выскочил из ванной.
«Лида? Ты же завтра…»
«Я очень вовремя. Забирай свою подружку и проваливайте.»
Она не расстроилась. Распаковала коробку – те самые чашки.
«Не хватало только тебя», – вспомнила их разговор.
Когда в дверь постучали, она не сразу открыла.
«Ты говорила, не хватает чашек и меня. Чашки у тебя есть…»
Она не даИ когда Толик обнял её, Лида поняла, что золотые чашки наконец-то обрели свой настоящий смысл.
