Муж с изъяном
— Только не вздумай говорить, что твои родители пьют, — прошептал Дмитрий, пока они поднимались в лифте. — Скажи, что отец умер, а мать живёт где-то далеко. Или просто скажи, что воспитывала тебя бабушка.
Анна вздохнула. Это была не просьба, а приказ, от которого сжималось сердце. Впрочем, что он мог знать о таком? Его мать — преподаватель в консерватории, отец — инженер. Люди интеллигентные, говорят о литературе, слушают классику, всех величают по отчеству. Наверное, даже кошку.
А она в детстве забивалась в чулан и сидела там тихо, чтобы не нарваться на крик.
— Я и не собиралась перед ней изливать душу, Дмитрий, — она взглянула на своё отражение в зеркале лифта.
Подтянутая, волосы убраны, платье безупречно. Возможно, выглядит нормально. Но ладони влажные.
Дверь открыла женщина с таким лицом, будто Дмитрий привёл не невесту, а принёс мешок с гнилыми яблоками.
— Здравствуйте, Галина Петровна, — вежливо сказала Анна.
— Ну, здравствуй, — без улыбки ответила та и оглядела её с ног до головы. — Заходите.
Квартира сверкала чистотой. Всё в бежевых тонах. В коридоре висели вышитые бисером картины, на полках — иконы и фарфоровые статуэтки. Анне казалось, будто она попала не в гости, а в музей.
На кухне их ждал чай с покупным пирогом.
— Дмитрий говорил, ты учишься. На кого? — поинтересовалась Галина Петровна.
— На журналиста. Второй курс. Бюджетное место, ещё подрабатываю в редакции.
— А родители?
— Я с бабушкой живу. Родители… Они давно не в моей жизни.
Галина Петровна кивнула, но в глазах промелькнуло торжество, будто она угадала ответ.
— Ну, бывает. Главное, что стараешься.
Дмитрий молча ковырял вилкой торт. Он предпочитал не вмешиваться. Анна вдруг осознала: он знал, чем обернётся этот разговор, но всё равно привёл её. Может, надеялся на лучшее. Может, ему было всё равно.
— Дмитрий говорил, вы подали заявление? — Галина Петровна смотрела на Анну, будто ждала заветного «нет».
— Да. Свадьба через два месяца, — ответила Анна, изо всех сил сохраняя спокойствие.
— Молодёжь сейчас всё торопит. Раньше родители решали, всё обдумывали. А теперь — раз, и в загс.
— Времена другие, — наконец вставил Дмитрий, но без уверенности в голосе.
После чая Галина Петровна повела Анну осматривать комнату сына. Всё было идеально: учебники на столе, глобус, детская фотография Дмитрия в костюме медвежонка. Полки ломились от книг и коллекционных фигурок. Кровать с вышитыми подушками. Всё как у людей.
Но для Анны это казалось недостижимым.
— Дмитрий всегда стремился к лучшему, — стоя у двери, сказала Галина Петровна. — Понимаешь?
Анна кивнула. Понимала. Только под «лучшим» свекровь явно подразумевала не её.
Вскоре Анна ушла. В автобусе она смотрела в окно и чувствовала, как горят щёки. Не от злости — та утихла за столом. Это был стыд. Перед бабушкой, которая пахала на трёх работах, чтобы внучка не оказалась в приюте. Перед бессонными ночами, сессиями, подработками.
Вся её борьба вдруг казалась чем-то грязным и ненужным.
— Ты чего молчишь? — спросил Дмитрий, кладя руку ей на колено. — Мама просто строгая. Привыкнет.
— Всё нормально, — ответила она и невольно отодвинулась к окну. — Спасибо за чай.
Тогда эти обиды казались мелочью. Но позже они сложились в общую картину. Особенно когда заговорили о детях.
— Может, не сегодня? — бормотал Дмитрий, ковыряясь в тарелке. — Я устал. Давай просто поспим.
— Сегодня подходящий день, — напомнила Анна, глядя на календарь. — Если пропустим, будет поздно.
— Ты как на заводе… Неужели прямо сегодня? Разве месяц не подождёт?
Она сжала губы. Голос звучал спокойно, но внутри уже поселился страх. Их отношения превратились в график: романтика, надежда, разочарование.
Поначалу они не придавали значения неудачам, пробовали народные методы. Но через год стало не до шуток. Анна пошла к врачам. Оказалось, небольшие гормональные колебания. Ничего серьёзного, она пролечилась. Всё в норме, но результат не менялся.
Одна полоска.
— Дмитрий, может, ты тоже проверишься? — осторожно спросила Анна. — Просто для уверенности.
Он посмотрел на неё, будто она предложила переселиться в собачью будку.
— Ты серьёзно? Я, по-твоему, бракованный?
— Я не хочу тебя обидеть, — мягко сказала Анна. — Просто хотим же понять причину?
Он молчал минуту, затем резко встал, натянул куртку и ушёл. Впервые не вернулся ночевать. Вместе с ним ушло и тепло.
Утром дверь открылась без стука. У Дмитрия были ключи, а за ним вошла Галина Петровна, причитая:
— Я же говорила, ничего не выйдет. Не пара он ей. Ну ничего, сынок, бывает.
Анна вышла из кухни.
— Привет, Дмитрий. Здравствуйте, Галина Петровна, — она нервничала, но старалась не показывать. — Что случилось?
— У тебя спросить надо! — набросилась свекровь. — Дмитрий пришёл, сказал, что ты его в чём-то обвиняешь! Это как понимать? Ты его в больницы тащишь, будто он неполноценный!
— Я никого не тащила. Я предложила провериться вдвоём. Мы же пара.
— «Пара»! — передразнила Галина Петровна. — А ещё «пара», что у вас ничего не получается! В твоём роду одни алкаши, а у нас всё нормально. У племянника Дмитрия двое, у двоюродной сестры — близнецы. А ты…
— Галина Петровна, у меня всё в порядке, — перебила Анна. — Я прошла все обследования. Врачи сказали — здорова. Но вам это неинтересно.
— Конечно, здорова! А почему тогда год — и ничего? Где гарантии? Я говорила Дмитрию — зря время теряет!
Дмитрий стоял у стены и молОна больше не пыталась что-то объяснить, просто собрала вещи и ушла, понимая, что счастье не там, где тебя считают браком, а там, где принимают целиком.
