**Дневник.**
Там, где ласку называют слабостью.
— На кой трёхлетнему ребёнку букет? — Катя наклонилась над вазой, вдыхая сладкий аромат. — Не въезжаю. На эти деньги можно торт купить или клоуна на день рождения заказать.
— Тебе и не понять, — тихо, почти шёпотом, ответила Света.
В комнату ворвалась маленькая Даша, ухватившись за мамин подол. Сегодня ей исполнилось три, и Света с удивлением осознала, как быстро пролетело время.
— Что, солнышко? — Света поправила бантик на платье дочки, глядя на неё с нежностью.
Девочка ткнула пальчиком в сторону гостиной, где красовался огромный торт.
— Нет, сначала гостей дождёмся. Бабушка с дедушкой скоро приедут. Потерпи, ладно?
Даша надула губки и топотушей убежала. Катя снова потянулась к цветам.
— Пахнут, конечно, божественно. Сколько отдала?
— Две с половиной тысячи, — равнодушно бросила Света.
— Ну объясни, зачем детям цветы? — Катя приподняла бровь. — В таком возрасте только конфеты дарят да игрушки. И то, вряд ли их уже интересует. А тут цветы…
— Не объясню, Кать. Это принципиально. Конфеты и игрушки у нас и так есть.
Света взглянула на пустой дверной проём, откуда только что скрылась Даша.
*Три года. Офигеть…* — пронеслось в голове. Внезапно накатило отчаяние. Три года, а Даша всё ещё молчит. Света встряхнула головой, пытаясь отогнать тяжёлые мысли. Но тревога уже сжала сердце.
— А где наша именинница? — в коридоре раздался звонкий голос Галины, мамы Светы. Через секунду в комнату вошли родители. — Дверь-то закрывай, на улицу же сквозит!
— Знала, что вы подъезжаете, — улыбнулась Света.
— Здравствуй, золотце! — Галина подхватила внучку на руки. — Какая ты сегодня красивая!
— Она у нас всегда красивая, — шёпотом сказала Света.
Отец подошёл к дочери и просто кивнул. Вот и всё поздравление. Без слов, без улыбки.
— О, Галя, смотри, наша дочь опять деньги на пустое тратит, — ехидно заметил он.
— Саша, не начинай… — вступилась Галина.
— Вздором занимаешься, — не унимался отец.
— Пап, пожалуйста, — Света бросила взгляд на Дашу. — Не сейчас.
— Ладно, не сейчас, — махнул он рукой и направился в гостиную.
Даша, будто почуяв напряжение, прижалась к бабушке и спрятала лицо в её плечо.
— Ну вот, напугали ребёнка, — Галина укоризненно посмотрела на дочь.
— Я ни с кем не ругалась, — сухо ответила Света и вышла.
За столом царило тягостное молчание. Света хлопотала на кухне, принося последние блюда. Отец вяло ковырял вилкой в тарелке.
*Опять недоволен*, — подумала Света.
— Пап, всё нормально? Вкусно?
— Съедобно, — пробурчал он, затем демонстративно отодвинул тарелку.
Света, держа в руках блюдо, стиснула пальцы. Конфликта сегодня не избежать.
— Ну что, когда ты займёшься ребёнком? — спросил он.
— О чём ты? — внутри всё сжалось.
Тарелка едва не выскользнула из рук.
— Ребёнок не говорит, а ты цветы даришь. Три года, а молчит.
— Пап, я всё делаю! И больше всех переживаю!
— Саша, не при Даше, — дёрнула Галина мужа за рукав, но он отстранился.
— Ты о её будущем думаешь? Ты в её возрасте стихи рассказывала, а она…
Горячая волна прилила к лицу. Свету затрясло от ярости. Даша испуганно смотрела на мать. Катя, поняв, что нужно спасать ситуацию, увела девочку.
— Пойдём, подарки откроем, — прошептала она и увела ребёнка.
Тишина в комнате стала тяжёлой, как свинец.
— Я из кожи вон лезу! — Света скрипнула зубами. — Чтоб она заговорила! А мне каждый день тычут, что другие дети вон что умеют! Она не больная!
— Галь, глянь на эту упрямицу! Почему не видит очевидного?
— Очевидное — что моя дочь ненормальная?! — голос задрожал.
— Я так не говорил.
— Но думал! — Света вскочила, стул грохнулся. — Ты всегда так думал!
Она развернулась и ушла в спальню, где Катя сидела с Дашей. Девочка подняла испуганные глаза. Света застыла— в её взгляде был не только страх, но и вина.
— Чем помочь? — осторожно спросила Катя.
— Ничем. Я уже всё перепробовала. Обследования, массажи, врачи. А он… опять одно и то же.
Захлопнулась входная дверь—родители ушли, не попрощавшись.
— Кать, идём за стол. Даша будет есть?
— Конфеты уплетает, пусть?
— Пусть…
Тишина.
— Кать, знаешь, что страшнее всего? Я росла в доме, где ласка была слабостью. Отец никогда не обнимал. «Хватит ерундой заниматься»—его любимая фраза.
Катя слушала, краем глаза следя за Дашей.
— И представляешь, за кого я вышла? Такого же. Когда меня токсикоз выворачивал, он просто шёл спать. Даже воды не принёс. Говорил: «Сама виновата». Потом… ударил.
Катя ахнула.
— Боже… Почему молчала?!
— Боялась осуждения. Мама знала, но молчала. Отец бы не понял. Для него важно «что скажут».
— Но они же помогли с квартирой?
— Да. А теперь винят.
Катя обняла её крепко.
— Дура! Если бы знала—ему бы морду набила!
Света засмеялась сквозь слёзы.
— Кать, ты тоже думаешь, что цветы ерунда?
— Ну… дети не ценят их. Но если для тебя это важно…
— Я хочу, чтоб она знала, что такое любовь. Чтоб не бросалась на первого, кто скажет ласковое слово.
Катя задумалась.
— Никогда об этом не думала… Ты права.
Тишину разорвал детский голос:
— Мама!
Света замерла.
— Мама! — повторила Даша увереннее.
Света рухнула перед ней на колени.
— Скажи ещё разДаша улыбнулась, обняла маму и прошептала: «Люблю тебя» — и в этом одном слове, тёплом и ясном, Света услышала всё, ради чего стоило жить.
