Муж с изъяном
— Только не вздумай говорить, что твои родители пьют, — прошептал Дмитрий, пока они стояли в лифте. — Лучше скажи, что отец погиб, а мать уехала куда-то далеко. Или просто скажи, что росла у бабушки.
Света вздохнула. Это была не просьба, а приказ, от которого сердце сжималось, словно в тисках. Впрочем, что он мог понять? Его мать работала экономистом в крупной фирме, отец — полковником в отставке. Интеллигентная семья, говорят об искусстве, обращаются друг к другу по отчеству. Наверное, даже кошку.
А она в детстве забивалась в угол и прикрывала уши руками, чтобы не слышать крики.
— Я и не собиралась ей исповедоваться, Дима, — она метнула взгляд на своё отражение в зеркале лифта.
Собранная, волосы аккуратно уложены, блузка безупречно гладкая. Вроде всё в порядке. Только ладони влажные.
В дверях их встретила женщина с таким видом, будто Дмитрий привёл не невесту, а притащил мешок с гнилыми яблоками.
— Здравствуйте, Галина Петровна, — вежливо сказала Светлана.
— Ну, здравствуй, — без тени улыбки ответила та и окинула её холодным взглядом. — Проходите.
Квартира была вычищена до блеска. Всё в бежево-коричневых тонах. В прихожей висели вышитые бисером панно, а на полках стояли иконы и фарфоровые сервизы. Света почувствовала себя так, будто попала не в гости, а на выставку.
На кухне их ждал чай с покупным пирожным.
— Дмитрий говорил, ты учишься. Где? — поинтересовалась Галина Петровна.
— В пединституте. Третий курс. Бюджет, подрабатываю репетиторством.
— Родители?
— Жила с бабушкой. Родители… Это долгая история, — Света ощутила, как загорелись уши. — Они давно не в моей жизни.
Галина Петровна кивнула, но в глазах мелькнуло торжество, словно она разгадала загадку.
— Ну, бывает. Главное, что ты не опускаешь руки.
Дмитрий молча ковырял вилкой в тарелке. Он предпочитал не вмешиваться. Света вдруг поняла: он знал, как пойдёт разговор, но всё равно привёл её. Может, надеялся, что пронесёт. А может, ему было всё равно.
— Дмитрий сказал, вы уже подали заявление? — Галина Петровна смотрела на Свету с надеждой, будто ждала заветного «нет».
— Да. Через два месяца распишемся, — ответила Света, изо всех сил сохраняя спокойствие.
— Молодёжь сейчас торопится. Раньше всё иначе было… Через родителей, обстоятельно. А теперь — хлоп, и в ЗАГС.
— Времена другие, — наконец вставил Дмитрий, но без убеждённости.
После чая Галина Петровна повела Свету осматривать комнату сына. Всё было вылизано до блеска. На столе — стопка книг, глобус и фотография Дмитрия в детстве, в костюме медвежонка. Полки забиты коллекционными изданиями и дорогими статуэтками. Кровать застелена вручную вышитым покрывалом. Всё как у порядочных людей.
Но для Светы это было чем-то недосягаемым.
— Дима у нас всегда стремился к лучшему, — сказала Галина Петровна, стоя в дверях. — Понимаешь?
Света молча кивнула. Понимала. Только под «лучшим» свекровь явно подразумевала не её.
Света вскоре ушла. В трамвае она смотрела в окно и чувствовала, как горят щёки. Не от злости или обиды — те уже выгорели за столом. Это был стыд. Перед собой, перед бабушкой, которая пахала на трёх работах, чтобы внучка не попала в детдом, перед бессонными ночами, сессиями, подработками.
Ей казалось, что вся её борьба вдруг стала чем-то грязным и ничтожным.
— Чего молчишь? — спросил Дмитрий, кладя руку ей на колено. — Мать… Ну, она строгая. Привыкнет.
— Всё нормально, — сказала она и отодвинулась к окну. — Спасибо за угощение.
Тогда всё это казалось мелочами. Но позже из них сложился пазл. Особенно когда зашла речь о детях.
— Может, не сегодня? — бормотал Дмитрий, ковыряя вилкой в картошке. — Устал. Давай просто поспим.
— Сегодня подходящий день, Дима, — напомнила Света, глядя на календарь. — Если опять отложим, шанс упустим.
— Ты как на работе… Обязательно сегодня? Других дней не будет?
Она сглотнула. Голос звучал ровно, но внутри уже клубилась тревога. Их жизнь превратилась в график: романтика, надежда, разочарование.
Сначала они не придавали значения неудачам, пробовали народные средства, верили, что «ещё рано». Но через год стало не до шуток. Света пошла к врачам. Обнаружились небольшие гормональные сбои. Пустяки, но она пролечилась и пересдала анализы. Всё в норме, но результат оставался прежним.
Одна полоска.
— Дима, может, и тебе провериться? — осторожно спросила Света. — На всякий случай.
Он посмотрел на неё так, будто она предложила переехать в цирк.
— Ты серьёзно? Я, по-твоему, бракованный?
— Я не хочу тебя обидеть, — мягко сказала она. — Просто хочу понять причину.
Он молчал минуту, потом вскочил, натянул куртку и хлопнул дверью. Впервые за всё время он не ночел дома. Вместе с ним ушла часть тепла.
Наутро дверь открылась без стука. У Дмитрия были ключи, а следом вошла Галина Петровна, причитая:
— Я же говорила, что ничего не выйдет. Не нашего поля ягода. Ну ничего, сынок, бывает.
Света вышла из кухни.
— Привет, Дима. Здравствуйте, Галина Петровна. Что случилось?
— У тебя спросить надо! — свекровь сразу перешла в нападение. — Дима пришёл и говорит, будто ты его винишь! Это как понимать? Ты его на обследования тащишь, словно он дефектный! С больной головы на здоровую!
— Никого я не тащила. Просила провериться вместе. Мы же пара.
— Пара! — передразнила Галина Петровна. — А ещё пара, что у вас ничего не выходит. У тебя в роду одни неудачникиНо теперь, глядя на смеющихся детей и мужа, который без слов протянул ей чашку горячего чая, Света поняла, что всё это осталось далеко в прошлом, и главное — не то, что было, а то, что есть.
