— Ты просто меня разлюбила. Скажи прямо. Иначе бы согласилась, — бросил Игорь, не поднимая глаз на жену.
Он сидел на кухне в застиранном домашнем халате, щёлкая мышкой по ноутбуку. Вроде бы смотрел что-то весёлое, но взгляд его был пустым. Гораздо больше его занимал ответ жены, который назревал, как гроза перед разрывом облаков.
Она замерла у раковины с тарелкой в руках. Вода капала на пол, оставляя мокрые следы. Так же медленно переполнялось её терпение.
— То есть если я не хочу ребёнка, значит, не люблю тебя? Ты в этом уверен? — уточнила Светлана ровно, но с лёгким холодком.
Игорь пожал плечами, закрыл ноутбук и откинулся на стуле. На его лице читалась усталость. Казалось, он сам утомился от этих бесконечных разговоров, но сдаваться не собирался.
— А как ещё это объяснить? У нас всё хорошо, мы любим друг друга. Но как только речь о ребёнке — ты сразу отгораживаешься. Дети — это же продолжение нас, нашей любви. Разве нет?
— У нас всё хорошо? Серьёзно? — усмехнулась она. — Где именно у нас место для ещё одного человека? В той комнате, где мои парни спят на двухъярусной кровати? Или в нашей спальне, которую мы делим с твоей дочкой? Или ты хочешь кого-то отправить на кухню, чтобы освободить место для твоих мечтаний?
— Продадим эту квартиру, возьмём трёшку в ипотеку, — начал он. — Я возьму подработку, маткапитал поможёт. Мы же не вчера познакомились, как-нибудь справимся.
Светлана прищурилась. Мать не раз предупреждала её: «Не вздумай продавать свою квартиру в браке, останешься у разбитого корыта». Поэтому Светлана даже слушать не хотела об этом варианте.
— Ты правда думаешь, что маткапитал дадут сразу, как только ты щёлкнешь пальцами? — она горько усмехнулась. — Или что трёшки у нас дёшево стоят? И что ты найдёшь подработку, не отрываясь от дивана? Игорь, я не упрекаю. Мне нравится наша жизнь. Но давай смотреть на вещи реально, а не строить воздушные замки.
— Я уже всё изучил. Маткапитал можно пустить на ипотеку почти сразу. А с остальным разберёмся. Деньги от продажи твоей квартиры…
— Зачем усложнять? — перебила она. — Нам плохо живётся?
Он встал, мрачно прошелся по кухне. Взял чашку, потянулся к чайнику, но передумал. Руки явно искали, чем бы занять себя. Наконец, он облокотился о подоконник и уставился в темноту за окном.
— Может, ты просто устала? — тихо спросил он. — От детей, от работы, от меня… Может, тебе просто не хочется ничего нового.
Светлана отвернулась. Близко к правде, но не в точку.
— Да, я устала. Но не от тебя. У нас и так трое детей на двоих. Твоя Катя, мои мальчишки. Школа, кружки, готовка, очередь на компьютер… Тебе мало? — она искренне не понимала, чего ему не хватает.
— Я бы всё взял на себя. Люди и с меньшими зарплатами рожают. И счастливы, — упрямо парировал Игорь. — А ты будто не хочешь дать мне шанс. Я хочу ребёнка от тебя. Нашего. Потому что люблю тебя.
От этих слов внутри скользнул холодок. Потому что Светлана чувствовала: Игорь, сам того не осознавая, говорит вовсе не о любви. Это как с ребёнком, который требует купить игрушку только для того, чтобы убедиться — его ещё любят.
Когда-то всё было иначе. Когда Игорь только появился в её жизни, она считала его подарком судьбы. После Сергея с его любовницами, скандалами, пустыми обещаниями и алиментами, выбитыми через суд, Игорь казался надёжным, настоящим.
Он не убегал от проблем, сам предлагал помощь, если что-то ломалось в доме. Не копался в её прошлом. И, что самое важное, полностью взял на себя заботу о дочери после развода.
Такой контраст с безответственностью Сергея не мог не очаровать.
Но теперь всё это казалось осколками другого времени. Тогда он был взрослым, серьёзным. А сейчас зациклился на одной мысли: «Любишь? Тогда роди. Не хочешь? Значит, не любишь».
Слушать это становилось невыносимо.
Позже, уже в спальне, она листала ленту в телефоне, а он лежал рядом, уставившись в потолок. В соседней комнате сыновья смотрели «Гарри Поттера» перед сном.
— Ну и что, что в чулане живёт! Зато у него своя комната! — в шутку возмутился старший.
Светлана хмыкнула. Даже детям всё ясно. Но почему-то не мужу.
Она чувствовала, что семья трещит по швам. И с этим надо было что-то делать.
— Игорь, — тихо сказала она, — давай не будем больше спорить. Я… подумаю. Но сначала схожу к врачу, проверюсь. В моём возрасте не всё так просто. Нам ведь уже за сорок.
Он повернулся, удивлённо поднял бровь.
— Правда пойдёшь?
— Пойду. Хочешь — даже справку покажу.
Он обнял её, поцеловал в щёку и улыбнулся. Уснул быстро. А она лежала, глядя в темноту, и думала: да, покажет. Но справка будет не той, которую он ждёт.
…Утро началось не с кофе, а со стерильного запаха больницы. Светлана сидела в коридоре, разглядывая белые стены. В голове — тишина.
Врач оказалась сдержанной женщиной лет пятидесяти. Никаких сюсюканий, но и без грубости. Осмотр, УЗИ, анализы. Когда она пришла за результатами, врач ненадолго замолчала, подбирая слова.
— У вас, Светлана Викторовна, возрастные изменения. Не критично, но есть риски. Беременность возможна, но… крайне нежелательна. Сначала нужно подлечиться.
Светлана слушала спокойно. Не страх, а странное облегчение наполняло её. Как будто кто-то выключил фоновый шум.
— Спасибо, — сказала она и улыбнулась.
Врач слегка удивилась такой реакции, но спрашивать не стала.
Дома Игоря ещё не было. Только следы его присутствия: ноутбук на столе, кружка с кофейной гущей, крошки. Она машинально убрала. Раздражения не было — только странное спокойствие.
Вечером они ужинали молча. Сыновья в своей комнате спорили, кто сильнее: Тор или Танос. ДочОна смотрела, как он отводит взгляд, понимая, что их пути окончательно разошлись, но в душе больше не было ни боли, ни сожаления, только тихая уверенность, что всё сложилось так, как должно.
