— Пап, а в субботу сходим в лес? — Артём оторвался от учебника и с надеждой посмотрел на Дмитрия.
Мужчина отвлёкся от телефона, улыбнулся сыну.
— Обязательно сходим. Только маму позови, а то опять обидится, что без неё.
Анна стояла у плиты, помешивала суп. Услышав их разговор, замерла. В груди кольнуло — больно и сладко одновременно.
Артём назвал его «папой». Не Димычем, не «дядя Митя». Просто папой. Случайно, но так искренне. Внутри у неё будто растаял лёд. Однако вместе с радостью приползла тревога.
После гибели первого мужа она думала, что больше никогда не будет чувствовать себя женщиной. Только матерью. Но в её жизни неожиданно появился Дмитрий. Он был похож на первый снег — лёгкий, чистый, несущий покой с лёгкой грустью.
Он не дарил цветов, но всегда приносил Артёму шоколадки. Не обещал золотых гор, но однажды сам, без просьб, собрал книжный шкаф в детской. Именно это её и покорило.
Она долго не подпускала его слишком близко, потому что ребёнок был на первом месте. Анна сразу предупредила: если он не готов принять Артёма, лучше даже не начинать. Дмитрий не испугался. Более того, попросил познакомиться с её сыном как можно скорее.
Оказалось, он умел находить общий язык с детьми. Играл, но не заигрывался. Спрашивал про школу, а не просто гладил по голове. Делал замечания не свысока, а по-дружески. Артём быстро раскрылся, и Анна расслабилась. Впервые за долгое время она почувствовала, что может разделить с кем-то груз ответственности…
Они жили вместе больше года. Дмитрий вёл себя как отец: ходил на школьные собрания, помогал с уроками, учил Артёма играть в шашки. Иногда ей казалось, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но она гнала эти мысли прочь.
Артёму нужен папа. И, похоже, он его нашёл.
Однажды вечером, моя посуду, Дмитрий вдруг сказал будто невзначай:
— Анют, а как насчёт второго?
Она застыла. Конечно, поняла, о чём речь. Просто не могла сразу осознать. У неё была подруга в такой же ситуации: один ребёнок свой, второй — общий.
Всё закончилось плохо. Анна не хотела повторения.
— Я… боюсь, — честно призналась. — Не за себя. За Артёма. Вдруг, когда появится общий ребёнок, он почувствует себя ненужным?
Дмитрия это удивило.
— Ты о чём? Сердце — не буханка хлеба, всем хватит. Я люблю вас обоих. Если родится ещё один, это не значит, что кто-то станет лишним. Артём — мой сын. Точка.
Она хотела верить. И поверила.
Через пару месяцев Анна показала мужу тест с двумя полосками. Он крепко обнял её, бережно прижал.
— Ура! Я теперь старший брат! — радостно закричал Артём, узнав новость.
Все смеялись. Счастье разливалось по дому, как солнечный свет по утрам. Но ничто не вечно.
— Пап, пойдём в футбол? Я уже уроки сделал. Сам, — Артём стоял в дверях, мяч под мышкой, переминаясь с ноги на ногу.
Дмитрий качал малыша на руках, даже не повернулся.
— Не сейчас. Брат спит. Не шуми, ладно?
Артём потупился, кивнул, тихо закрыл дверь. Он прошёлся в комнату, подержал мяч в руках и убрал его в шкаф. До лучших времён. Если они наступят.
Отказы стали обычным делом. Раньше Дмитрий сам звал его гулять или смотреть кино. Теперь — игнор. А Артём всё ещё называл его папой. С надеждой, будто это слово может вернуть прежнего человека.
На следующий день Анна услышала то, что разбило ей сердце.
— Скажи своему сыну, чтобы не трескал печенье на диване! Всё в крошках!
Она споткнулась об эти слова. «Своему». Не «нашему», не «Артёму». Похоже, кто-то действительно стал лишним.
— Артём, убери за собой, пожалуйста! — крикнула она из кухни, а потом зашла в ванную, включила воду.
Слёзы хлынули сами — тихо, без рыданий. Только губы дрожали. Мужчина, который ещё недавно клялся быть хорошим отцом, теперь отталкивал старшего, как старый хлам.
Вечерами Артём сам готовил себе чай, делал уроки, не жаловался. Был тихим, удобным. Будто надеялся: чем меньше будет мешать, тем больше шансов, что его не выгонят.
Однажды она застала его за мытьём посуды. Девятилетний мальчик, сосредоточенно натирал тарелку. Увидев её, вздрогнул.
— Мам, я просто… хотел помочь. Ты устаёшь. И Дима тоже. Ему тяжело с малышом.
Она кивнула, вымученно улыбнулась. А потом ушла в спальню, чтобы не разрыдаться.
Той ночью, когда малыш заснул, Анна подошла к мужу. Он листал телефон.
— Ты вообще понимаешь, как теперь относишься к Артёму?
Он даже не поднял голову.
— О чём ты?
— Ты его игнорируешь. Был отцом, а теперь — просто чужой дядя.
Дмитрий отложил телефон, неторопливо сел.
— Я его не игнорирую. Просто сейчас у меня свой ребёнок. Мишка ещё совсем маленький. Не хочу пропустить его взросление.
— А Артём тебе кто? Перестал быть сыном?
— Аня, я не воспитывал его с рождения. Ты же должна понимать… С родным всё иначе. Это естественно.
Она не верила своим ушам. В горле встал ком.
— Это не естественно. Это подло. Он тебя папой зовёт. Любит тебя.
— Ну и пусть. Я же не говорю, что он мне противен. Просто не могу притворяться, будто он мой.
Дмитрий встал, вышел, явно не желая продолжать разговор. Анна ещё долго сидела, глядя в стену. Потом зашла к сыну. Он лежал, отвернувшись.
— Ты не спишь?
Он дёрнулся, но не ответил. Притворился спящим. Она села рядом, провела рукой по спине.
— Прости, зайчик.
Артём не шевельнулся, но уголок рта дёрнулся. Ему тоже было больно. Но он терпел. Как взрослый.
На следующий день она встретилась с Юлей, подругой, которая прошла через то же.
— Я тоже думала: не уйду, ребёнок привык. ДаНо однажды утром, когда солнце бледными лучами пробивалось сквозь занавески их маленькой квартиры, Анна разбудила Артёма, обняла его крепко и твёрдо сказала: «Всё будет хорошо, сынок, мы справимся».
