**Свекровь против тёщи: битва за кухонный престол**
Третьего октября.
Анна и Дмитрий обвенчались в спешке, по безудержной страсти. Оба были молоды — ей едва исполнилось двадцать два, ему двадцать четыре. Вместо того чтобы ютиться у родни, как наставляли старшие, решили сразу жить отдельно, «чтобы дышать свободно». Сняли квартиру в Подольске — район тихий, с обилием зелени, да и до работы рукой подать.
Не прошло и недели после свадьбы, как Анна, рыдая, ворвалась в родительский дом.
— Мам, я больше так не могу! — всхлипывала она, утирая слёзы кулаком.
Её мать, Галина Васильевна, встревожилась:
— Что случилось, солнышко? Дима? Он тебя обидел?
— Нет, не он… Его мать! Эта женщина ведёт себя у нас, как у себя дома! Готовит, убирает, всё переделывает! А потом шепчет Диме, что я безрукая, что он зря на мне женился!
Галина, выслушав, нахмурилась, потом вдруг усмехнулась и сказала с хитринкой:
— Кажется, я знаю, как тебе помочь. Только делай всё, как скажу.
Она сама когда-то прошла через подобное — её свекровь была женщиной боевой, едкой и неуступчивой. Галина понимала: лобовой атакой тут не возьмёшь, а вот переиграть — вполне реально.
С тех пор, как свекровь Анны — Людмила Степановна — начала наведываться в дом молодых, обстановка накалялась. Та являлась без предупреждения: переставляла вазы, перемывала посуду, досаливала борщ. Прикрывалась заботой, но каждый её жест кричал: «Без меня тут — как без рук!»
Дмитрий лишь разводил руками: «Ну это же мама, она хочет как лучше». Анна же стискивала зубы, глотала обиды, боясь испортить отношения — и с мужем, и с его матерью.
Но после визита к Галине всё изменилось. Та явилась к молодым с авоськами, полными продуктов, и заявила:
— Что, свашеньке одной не справиться? Помогу! Раз уж я такую неумеху воспитала — надо исправлять!
Так началась тихая оккупация квартиры… с двух фронтов.
Галина появлялась аккурат следом за Людмилой Степановной. Шинковала, мыла, гладила, обсуждала секреты выпечки. Всё — с сахарной улыбкой и неестественной любезностью, от которой у свекрови начинал дёргаться глаз.
— Галя, а тебе не кажется, что ты здесь лишняя? — как-то процедила Людмила.
— А тебе? — парировала Галина с тем же сладким выражением.
Война шла без выстрелов, но ожесточённо. Две матушки соревновались в рвении, будто за каждую вымытую тарелку им начисляли очки.
Но у Галины было преимущество — она действовала из любви к дочери, а не из упрямства.
Вскоре Дмитрий начал хмуриться. Две хозяйки на одной кухне — не совсем то, о чём он мечтал после свадьбы.
— Ань, поговори с мамой? — осторожно предложил он.
— Конечно, — кивнула Анна. — Но только после того, как ты поговоришь со своей. Моя ведь «только помогает». Как и твоя.
Дима задумался. Он не был дураком. И в один вечер твёрдо заявил обеим:
— Мамы, спасибо за заботу. Но мы с Аней хотим сами справляться. Ждём вас в гости — по праздникам. Но в быту нам нужно побыть вдвоём.
Людмила Степановна была оскорблена до глубины души. Перед уходом, дождавшись, когда Дима выйдет, она бросила Анне:
— Ты ещё пожалеешь. Внуков мне от тебя не надо!
Но не знала, что Галина стояла за дверью. Войдя, та радостно воскликнула:
— Спасибо, сваха! Значит, внуки будут чаще у меня. Очень кстати!
Свекровь фыркнула и хлопнула дверью.
Прошли годы. Людмила переключилась на младшего сына — тот тоже женился. Там история повторилась, но уже без сопротивления: новая невестка покорно терпела её диктат.
А к Ане Людмила заглядывала лишь изредка, да и то — как гостья. Без советов и тряпки в руках.
Дети Анны и Димы — два озорных сорванца — души не чаяли в обеих бабушках. Но особенно любили бывать у Галины: там пекли ватрушки, разрешали беситься до упаду и рассказывали на ночь страшные сказки.
Иногда, потягивая чай, Галина вспоминала тот вечер, когда дочь прибежала к ней в слезах. И думала:
«А ведь всё могло сложиться иначе. Если бы я не вступилась, если бы позволила свекрови давить. Но теперь… теперь моя Аня — уверенная хозяйка, жена, которую уважает муж, и мать, чьи глаза светятся счастьем».
И улыбалась. Порой, чтобы защитить своё дитя, не нужен меч — достаточно просто встать рядом с пакетом муки и сказать: «Я тоже мать».
**Вывод:** Бойтесь матерей, которые умеют любить тихо. Их оружие — не крик, а смекалка.
